— Нет, конечно, — я залилась краской и кивнула на Царева. — Я вот про него…То есть про вас.

— Мышонок, ты мне выкаешь, что ли? – приподняв красивую бровь, уточнил он.

Ленка заржала:

— Она тебя просто старым считает!

Кирилл хмыкнул и сжал ладонями ее талию:

— А ты?

— А я нет, — игриво протянула Ленка и потянулась к нему с поцелуем, но Царев отстранился.

— Погоди, пусть твоя подруга переоденется, не будем ее смущать, — и вышел из гримерки, плотно прикрыв за собой дверь. Я даже «спасибо» не успела сказать.

— Ох какой же он клевый, — блаженно выдохнула Ленка, облизывая зацелованные губы, пока я судорожно натягивала на себя джинсы и просовывала руки в рукава куртки. Автобусы начнут ходить только через час, но я лучше пешком пройду несколько остановок, чем останусь тут: в каждом углу кто-то либо пьет, либо обнимается, либо еще что похуже.

— А зачем ты опять очки надела? – Ленка была подозрительно болтливой, похоже, успела приложиться к чему-то алкогольному. — Они тебе пипец как не идут.

— В здании накурено, а когда ты в линзах, это очень раздражает глаза, — зачем-то объяснила я, хотя разумнее было бы сказать «не твое дело».

—Аааа, — глубокомысленно протянула она и тут же глупо хихикнула, — черт, не могу ждать, пойду к нему.

И прямо так – в расстегнутой на груди рубашке и сбившейся набок юбке – выскользнула за дверь. Судя по мерзким звукам, они снова начали целоваться.

«Все-все, успокойся, — уговаривала я себя, чувствуя, как начинают мелко дрожать руки, — у тебя это пройдет, правда. Раньше же проходило?»

В памяти всплыла парочка моих безнадежных подростковых влюбленностей, но все они казались сейчас такими мелкими и незначительными, что сравнивать их с моим отношением к Кириллу было все равно что сравнивать ручеек и Амазонку.

Почему-то рядом с Царевым все парни казались какими-то бесцветными, безликими и вообще не такими. Словно все мужское население планеты поделилось на него и остальных. Вот только он – этот единственный, кто мне сейчас интересен — недоступен. Может, если бы я вот так, как Ленка, стала откровенно вешаться ему на шею, он бы и меня поцеловал. Но не факт. И, кроме того, я не смогу так. А главное, я не хочу так.

Неудачную влюбленность пережить еще худо-бедно можно, а вот потерю уважения к себе – нет.   

4. 4. Вечеринка у Маринки

— Кристин, иди сюда, — Верка поманила меня пальцем, а когда я подошла поближе, заговорщицким тоном прошептала. — Тебя родители отпустят на вписку?

— Не знаю, — растерялась я, — а ты что, хочешь меня позвать?

— Ну у нас тут намечается мероприятие узким кругом, — хихикнула она. — Я, Ленка, Маринка из нашей группы и двое девчонок из переводчиков. Соберемся у Маринки, у нее родителей не будет.

— А когда?

— Сегодня, — невозмутимо сообщила она, — завтра как раз суббота, пар нету.

— А во сколько?

— К восьми подходи.

— Тааак, — я быстро соображала. Конечно, новость была более чем внезапной, но отказываться не хотелось. Я ни разу не была на подобных вечеринках, и мне было жутко интересно, как там все происходит.

— Думаю, я смогу прийти на пару часиков, — осторожно сказала я, и Верка так громко расхохоталась, что на нас стали оглядываться другие студенты.

— Шутишь? Мы тебя что — на литературный кружок зовем? Либо приходи на всю ночь, либо не иди вообще.

У меня все внутри опустилось. На целую ночь меня не отпустят. Хотя… на посвящение же разрешили пойти. В общем, попробовать можно было, но гарантий никаких.

— Мне надо спросить у мамы.

— Звони прямо сейчас! – Верка умела быть настойчивой.

Я вздохнула и потянулась за телефоном. Маму я, похоже, оторвала от работы, потому что она была нервной, недовольной и никуда меня не пустила.