Мокрая ткань платья противно липнет к ногам. К счастью, юбка достаточно пышная, чтобы скрыть силуэт даже в таком состоянии.

— Замёрзла? — спрашивает Лаос, а затем достаёт из сумки какой-то артефакт. — Держи. Он высушит одежду.

Невольно усмехаюсь: есть мучитель, есть и спаситель. Обычно последнего никогда не было в моей жизни. Только первый.

— Спасибо, — шепчу я, перенимая красный камень в серебряной оправе. Сжимаю его в кулаке, пытаясь нащупать импульсы магии, и тут же от мокрой ткани идёт горячий влажный пар. — Уже дважды я у тебя в долгу, — признаюсь я и ловлю себя на мысли, что ответить мне нечем.

— Трижды, — поправляет Лаос, вынимая из сумки ещё один корешок. — Съешь, а то заболеешь.

И вновь это дурацкое чувство, когда хочется и плакать, и улыбаться.

Киваю, потому что сил на спасибо нет. Знаю, что голос предательски дрогнет, а на глаза хлынут слёзы. Не хочу быть жалкой. Но Лаос понимает мою благодарность без слов.

— Твоё? — указывает взглядом на стопку учебников, и я опять киваю. — Я помогу отнести в общежитие.

— Не надо! — выпаливаю я раньше, чем успеваю сообразить. Всё ещё боюсь, что ему достанется от короля за дружбу со мной. Тем более сейчас, когда Арс в лютой ярости. Псих ненормальный! Чтоб ему ворочалось всю ночь!

— Как знаешь, — кивает Лаос, потом присаживается на сухой клочок берега и пускает взгляд на водную гладь.

Надо же, когда ты находишься в тепле на суше, а не в холодной воде, всё выглядит совсем иначе. Какой-то маленький пруд и вдруг кажется милым и романтичным.

— Сильно тебя достают?

— Смотря с чем сравнивать, — смеюсь я, затем встаю. У пруда, конечно, хорошо, но нужно и честь знать. Пора делать домашнее задание.

— Я слышал, профессор всех отчитал, да и твой щит поразил многих, — выдаёт Лаос, поднимаясь на ноги следом за мной, и кивает в сторону учебников, которые я прижимаю к груди. — Не думаю, что теперь пойдут в лобовую атаку. Разве что будут гадить вот так.

Хочется верить его словам, но кое-кто немногим ранее доказал мне, что ему закон не писан.

По телу проходит дрожь от одной мысли об Арсе, и я тут же стараюсь выкинуть гада из головы. Слишком много чести вспоминать о нём!

И всё же, как можно быть настолько злым, чтобы поступить вот так? Он ведь знал, что это подарок от мамы!

Нет, я этого идиота никогда не пойму! Гад! Недоумок! Проклятый всесильный дракон!

— О чём ты задумалась? — возвращает меня в реальность Лаос, и я тут же качаю головой: мол, пустяки. — Ты ведь не собираешься забиться в угол и пропустить всё веселье?

— О чём ты?

— О бале в честь начала учебного года. Будет грустно, если ты всё пропустишь из-за чьих-то козней.

Бал... Это можно считать приглашением или...?

— Приходи, там тебя никто не тронет, — заверяет он, а затем, улыбнувшись, уходит в темноту.

А я так и смотрю ему вслед, прижимая к груди учебники. Бал...

Боги! О чём я? Учебники мокрые! Их ведь тоже нужно просушить. Совсем голову потеряла.

Спешу в общежитие, собирая взгляды припозднившихся на прогулке адептов. Даже думать не хочу, какие гипотезы у них на уме. Спасибо, чешуйчатый гад!

Быстро иду в комнату по витиеватой белой лестнице. Вот и мой этаж. Спешно открываю дверь и застываю, когда вижу, что меня тут ждёт…

16. Глава 14. Она больше не придет

Арс Дэрх:

Она непотопляемая. Невыносимая. Упёртая.

Как вообще женщина может быть такой упрямой? У неё напрочь отсутствует инстинкт самосохранения? Не дура ведь: знает, против кого идёт, и всё равно не отступает.

Ей ставят подножки, она падает, но раз за разом встаёт.

Почему она не может просто сдаться? Она ведь знает, что всё равно не выстоит и рано или поздно сломается. Или до неё не доходит?