Я - сангия и мне приходилось вершить суд. Меня и сейчас отправили убить. Преступника, оступившегося. Неважно. Я выполню приказ совета. Но я никогда не убивала ради своей выгоды. Ради энергии, питания, денег. Даже когда была низшей. А тут тринадцать жертв. И одна из них - тот, кто тебя любит. Диктатору, который терроризировал всех несколько столетий назад, силу подарила мать. А кто подарил ее тебе, Дейм?

Сообщение от капитана выдернуло меня из невеселых мыслей. Следователь уже ждал меня в вестибюле гостиницы. Если так можно было назвать крошечное пространство с одним диваном и стойкой администратора у входа. Убрала планшет и вышла из номера. Браслет в этот раз отключать не стала.

- Что вы хотели узнать у Сергея Станиславовича? - поинтересовался капитан, усаживаясь за руль.

- Мне нужны более подробные данные по веществу, которое привело к смерти, - не стала скрывать я.

- Вы в этом разбираетесь, Светлана Леонидовна?

- Достаточно, чтобы сделать выводы.

- Какие?

- Давайте сначала посмотрим, Вячеслав Степанович. Я буду держать вас в курсе.

Патологоанатом оказался тучным безразличным мужчиной лет сорока пяти. Вывел на печать нужные бумаги и молча вручил их мне. А потом как ни в чем не бывало вернулся к прерванному завтраку.

- Химико-токсикологические исследования, - заглянул капитан в бумаги и разочарованно протянул. - Китайская грамота. Ничего не понимаю.

А вот я понимала. "Закос" можно смело исключать. Убийца - один из наших. Все компоненты "наркотика" природного происхождения. Я знала и названия, и формулы. И это не радовало.

- Вячеслав Степанович, я бы хотела поговорить с родителями девушек.

- Я договорюсь, Светлана Леонидовна, - с готовностью выхватил телефон капитан. - На завтра вызвать?

- Если можно, то я подъеду к ним сама. Сегодня, - мягко попросила я, - не хотелось бы затягивать.

- Тогда я позвоню сначала Борису. Отцу последней девушки. Я его со школы знаю, он не откажет. А потом уже остальным.

- Спасибо, - ласково улыбнулась я. Мне выгодно усердие капитана. Хотя цель этого усердия более, чем явная. Топик я сменила на летнюю рубашку, но верхние пуговицы были расстёгнуты. Пусть смотрит, мне не жалко.

Отец погибшей девушки был дома один.

- Даринка уехала, - глухо сказал он, заметив, что я оглядываюсь. - Забрала сына и свалила в столицу. Маруська ещё в морге, а эта сволочь свалила.

Я присела напротив мужчины. Ещё раз огляделась. Безысходность. Ею была пропитана вся квартира. И этот рыхлый мужчина, что сжимал в руке стакан водки, тоже был пропитан безысходностью. Пустые бутылки дешёвого алкоголя были везде: под столом, около раковины, на подоконнике.

А ещё грязь. Вековая. Жирные разводы над плитой, затвердевшие до состояния воска, толстый слой пыли на мебели, мутные окна.

Капитана я попросила остаться в машине, так что на крошечной кухне, куда едва поместился стол и два табурета, мы сидели вдвоем.

- Борис Иванович, - тихо сказала я, используя капельку Дара, чтобы добиться откровенности, - вы знаете, кто убил вашу дочь?

Мужчина молчал. Родителей опрашивали, я видела в отчёте, но ничего нового не узнали.

- Это наказание, - вдруг тихо сказал мужчина. На меня он не смотрел. Разглядывал бокал и немного покачивался из стороны в сторону, словно загипнотизированный.

- Наказание? За что?

- За Леську.

- Кто такая Леська?

- Одноклассница. Была.

- Что с ней случилось?

- Умерла она.

- Сама? - спросила я, чувствуя его острое желание не откровенничать.

Усилила давление Дара, и Борис продолжил:

- Мы не хотели. Думали, раз сама пришла, то знает зачем. Не рассчитали. Было много крови, но в темноте не видели. Только потом.