Все дружно повернулись к окну и увидели по крайней мере одну высокую вершину со снегом на верхушке.

– Это Авачинская сопка, у нас все вулканы сопками зовут…

– Слово какое-то дурацкое, – подумав, сказал начальник.

– Слово как слово, – не стал особо спорить Макс, – от древнеславянского «соп», говорят, что означало вал, холм, насыпь… оттуда же слово «сыпать». Так вот, Авачинская сопка тихая и мирная, последний раз извергалась где-то до войны ещё. Около трёх километров в высоту, на вершину тропа ведёт, без всякого снаряжения можно подняться примерно за пять-шесть часов, если есть желающие, могу сопроводить.

– Есть желающие, есть! – немедленно выскочил турист Серёжа.

– Ну и славно, на выходных сходим. А чуть подальше к северу Корякская сопка, повыше и поактивнее. А если на юг смотреть, там Мутновка, это вулкан посерьёзнее, постоянно дымится и рядом с ним есть такие горячие источники, у нас их Дачными называют. Почти что гейзеры, но попроще.

– Насколько попроще?

– Ну фонтанчики есть конечно, но невысокие. И нерегулярные – настоящие-то гейзеры, которые возле Ключей, они строго по расписанию извергаются, а тут как придётся. И речка там еще есть, которая от этих гейзеров вытекает, Паратунька называется.

– Интересное название…

– Да, что-то местное, ительменское – так вот, в этой Паратуньке купаться можно, типа лечебные ванны, как в санатории практически.

– Вот бы попробовать…

– Какие вопросы, туда дорога есть, вообще у нас тут с дорогами плохо, горы сплошные, а до Паратуньки проложена и даже автобус пару раз в день ходит, можно смотаться.

А тем временем уху мы всю съели, да и спирт почти что к концу подошёл, я даже удивился – три литра на восьмерых и ни в одном глазу, вот что здоровая натуральная природа Камчатки делает. Напоследок поговорили о том месте, куда нам предстояло добраться, бухта Ольховая называется.

– Понимаешь, – рассказывал Лёлик, взяв меня за пуговицу, мы на улице стояли и перекуривали, – туда дорог никаких нету, слишком неровно и слишком мало народу там живёт-работает, невыгодно. Так что добираться туда будете либо морем, либо воздухом, одно из двух.

– А как лучше? – спросил я.

– И так, и этак хреново, – рассудительно отвечал он, – на вертушке быстро, конечно, и весело, но там одна загвоздка есть, «лётная погода» называется. Плюс наши запросы местный лётный отряд в последнюю очередь исполняет, поэтому ждать попутки можно очень долго.

– Очень это сколько в днях? – решил уточнить я.

– В неделях лучше измерять – можно три, можно и все пять недель.

– Долго, согласился я.

– Добавь к этому, что вылетать надо не из Елизова, для таких нужд есть специальный местный аэропорт, Халактырка называется, а расположен он у чёрта на куличках, от нашего Приморска два часа добираться, если не больше.

– А если морем?

– Морем проще и быстрее в итоге получается, но и тут свои подводные камни есть.

– Какие?

– Опять-таки у института нашего своего транспорта нет, надо заказывать, а это как получится. Это раз. И два – в Ольховой этой нет никакого причала, так что высадка и выгрузка груза превращается там каждый раз в цирковое представление. Я пару раз участвовал в таких, больше что-то не хочется..

– Мда, – подытожил я, – куда ни кинь, везде клин получается. А ты сколько раз в этой Ольховой-то бывал, как там вообще?

– Три раза, – подумав, ответил он, – одна радость, что за поездку туда нам удвоенные командировочные выплачивают, а так одни проблемы. Что там на месте? Три кирпичных барака, научный корпус, казарма для матросов, совмещённая со столовкой и общагой для командировочных, и офицерский корпус. Ну и хозяйственные постройки, бак для горючки, дизель-станция. Всё вроде. Ближайшее жильё километрах в 50-ти, через перевал если переберёшься, там будет рыбачий посёлок в Мутновской бухте.