Ответ пришёл быстро. Первым, как и ожидалось, вошёл Жанир, а за ним появились… Сам правитель канган Тойбрел Звейницилл с очень знакомым мужиком из памяти Ликкарта. Это Советник Безопасности всего Вертунга, ридган Соггерт Мельвириус, чей род стоял вторым в списках знатнейших фамилий. С виду немолодой, тщедушный мужичок в скромной одежде, больше напоминающий интеллигентного писаря, чем грозу воров и шпионов… Но не было никого, кто бы не знал, что Соггерт такая “акула”, которая может сожрать, когда ещё только на берегу стоишь, плохое против кангана замышляя. И в воду лезть не надо! Клац зубами - одно воспоминание о враге государства осталось!

Скверно! Ни канган, ни безопасник особой любви ко мне не питают. Как бы знакомство с миром Синцерия не завершилось в этой мрачной комнате…

- Встать! - прорычал правитель Вертунга, сжав кулаки и поигрывая желваками.

Встаю. Спокойно смотрю на важных особ, стараясь не выказать волнения. Потом учтиво кланяюсь и говорю:

- Здравствуйте! Рад вас всех видеть в добром здравии, надеюсь что…

- Рад?! Зато я тебе не рад, ублюдок! - всё больше распаляется канган, и только рука Соггерта Мельвириуса, держащая локоть владетельного папаши, не даёт тому броситься ко мне, чтобы учинить заслуженный мордобой.

В принципе, понять его можно. На его месте я бы и сам вёл себя не лучшим образом. Таких скотов, как прошлый Ликкарт, надо давить. Только ключевое слово здесь “прошлый”, не имеющее ко мне, новому и “исправляющемуся”, никакого отношения. С собственной семьёй худо-бедно, но справился - теперь остались эти два столпа государства.

- Канган… Ри Соггерт… - снова обозначаю головой лёгкий поклон. - Что бы вы сейчас ни сделали со мной - всё справедливо и приму любую кару со смирением. Даже смерть.

- Она тебе гарантирована! - не унимается Звейницилл. - Это уже не простое неуважение, плевок в сторону моей дочери и воровство, а государственная измена, карающаяся, не глядя на знатное происхождение! В муках подыхать будешь, гадёныш!

- Но, - продолжаю я, игнорируя угрозы, - хотелось бы перед своей кончиной сделать хоть что-то достойное, чтобы мой позор не так измазал достойную фамилию Ладомолиусов. Вот поэтому я и написал это признание, отчётливо понимая, чем дело закончится.

- Ещё не закончилось, - тихо сказал Соггерт Мельвириус. - Лично мне в нём многое пока непонятно. Почему ты именно сейчас раскаялся? Не рундиной раньше или позже? Присмер поведал нам кое-что о тебе, но хотелось бы услышать рассказ от первоисточника.

Блин! А вот это мы с Жаниром никак не согласовывали! “Прокол”, Ваше Безгрешие! А я ведь спрашивал! Так… Как смог он уговорить кангана не травить меня? Давил на жалость? Вряд ли! Что остаётся? Нехилое положение жреца Даркана Вершителя. Точно! Совместил нервный удар с потерей памяти и приплёл свои “божественные” выводы. Что-то около того должно быть. Попытаемся в этом направлении.

- Да! Слушаем твои россказни! Продли себе мгновения жизни! - согласился Тойбрел Звейницилл, усаживаясь за стол.

Его примеру последовали и Жанир с Соггертом. Мне сеть не предложили - значит, буду стоять с покорным видом, особо не наглея.

- Уважаемые! - начал я, панически выстраивая в голове связный рассказ. - Про мою прошлую жизнь упоминать не хочу - всем понятно, что дерма в ней больше, чем в навозной яме. Всё случилось тогда, когда я выпил на суде отравленное вино из Последней Чаши перед Дорогой Хирга.

- Отравленное? - удивлённо переспросил Мельвириус.

- Личное! Бывает! Не отвлекайся на ерунду! - махнул рукой канган.