— И как успехи? Вернёшь академии ректора и миру — архимагистра?

— Сомневаешься? — Я притворно обиженно надула губы.

— Ни капли. — Друг шутливо поднял руки. — Единственный человек, в котором я могу сомневаться в этой ситуации, — сам Арманиус.

— Почему?

— Знаешь, — Рон щёлкнул пальцем по подставке для салфеток, — насмотрелся я на этих архимагистров за последние годы так, что тошнит. Приходят ко мне частенько, амулеты какие‑нибудь заказывают. Магазины им, видишь ли, не подходят, им надо, чтобы амулет был личный, индивидуальный, а не, демоны их раздери, общественный. То, что продаётся в каждой артефакторской лавке, не для них, им подавай особенное, уникальное. Представляешь себе личный противозачаточный амулет?

Я хихикнула.

— Одному браслет, другому серьгу, третьему кольцо на мизинец левой ноги. И плевать, что свойства такие же, они готовы кучу денег оставить, лишь бы выделиться. А все почему? Потому что большинство этих архимагистров — бездельники. Своего достигли, статус получили, привилегиями пользуются, а делать ничего уже не хотят. Лень.

— Ну Арманиус‑то не такой.

— Да демоны его разберут, — пожал плечами Рон. — На публике, может, и другой, а копнёшь глубже — а там лень, инфантилизм и нежелание бороться.

— За дар все борются, — возразила я. — Все, вне зависимости от статусов и титулов… На что угодно готовы, лишь бы вернуть магию.

Рон задумчиво кивнул, внимательно глядя на меня.

— А ты, Энни… Ты хотела бы быть сильным магом?

— Как Арманиус? — Я засмеялась.

— Типа того.

— Нет.

— Почему? — Друг явно удивился.

Я вновь засмеялась — настолько забавным он выглядел. Конечно, магу с восьмьюдесятью пятью магоктавами сложно понять, как обходиться двумя.

— В таком случае я была бы как все, — ответила, подмигнув Рону и придвигая к себе принесённое светлое пиво с шапкой из белой пены в полкружки.

Мы засиделись допоздна. Пятница, завтра не нужно на работу, если не считать посещение Арманиуса, и мы с Роном вдоволь наболтались. Я рассказала про совместный с Байроном проект, после чего получила кучу предостережений «держаться подальше от этого напыщенного аристократишки» и «не верить старому врагу». Рон, в отличие от меня, совсем не умел прощать.

В общежитие я заявилась ближе к часу ночи. Вообще, отбой в одиннадцать, но на аспирантов это правило не распространялось. Как говорил наш комендант: «Большие детки, в люльке можно не качать».

Почему‑то было тревожно, даже несмотря на хороший вечер. Я всё пыталась понять, в чём дело, перебирала в памяти фразы друга… И наконец поняла.

«Арманиусу повезло, что есть ты, — сказал Рон ближе к концу вечера. — Потеряй он дар лет пять назад…»

Да, безнадёжных магов нужно лечить сразу. Повременишь хотя бы месяц — и магия растворится совсем, контур не просто разрушится — он умрёт, потухнет. Но причина моего беспокойства была не только в этом.

Я — учёный-одиночка. Даже Валлиус толком не в курсе моих разработок. Точнее, он в курсе, но лишь частично, и в случае, если со мной что‑нибудь случится… Конечно, с чего вдруг со мной что‑нибудь случится? Хотя… У Арманиуса тоже наверняка есть «старые враги», только они, в отличие от Байрона, настоящие.

Поэтому я села за стол, взяла новую тетрадь и принялась писать, выстраивая схему лечения ректора день за днём, процедура за процедурой. Оставляла кое‑какие варианты — в чём-то я была не уверена до сих пор, — но в целом план лечения зафиксировала.

И, успокоенная, уснула, когда за окном уже светало.

***

Почему‑то Берт совершенно забыл, что ему необходимо лечиться каждый день и Эн должна прийти в субботу. Поэтому, когда раздался звонок в дверь, он чуть не подавился кофе — как раз завтракал, сидя на диване в библиотеке.