— Простите?.. — почти прошептала я, прижимая руку к груди. Послышалось?..

— Вы не приняты, — повторил ректор университета громче. — Вы можете идти и не тратить наше время.

— Берт . — Седой мужчина в очках, сидящий рядом с архимагистром, поморщился. — Можно было бы деликатнее.

— К демонам деликатность, — огрызнулся Арманиус. — За дверью ещё сто пятьдесят абитуриентов. Что вы застыли? Я же сказал — можете идти!

Наверное, страх придал мне сил.

— Но почему? — выдохнула я. — Я ведь ещё ничего не успела сказать или показать…

— Вы ничего не можете сказать или показать, — резко проговорил человек, который когда‑то спас меня. — Уровень вашего дара меньше ногтя на моём мизинце. Вы не можете у нас учиться.

«Я не могу у них учиться»…

Да. Но уйти я тоже не могла — ноги не слушались.

— Позвольте, — мягко проговорила одна из женщин‑магов, — но почему вы, барышня, вообще решили поступать к нам? Вам разве не говорили, что вы очень слабы как маг?

— Я не слаба! — Я упрямо сжала зубы и помотала головой. — Я могу доказать, что не слаба!

— Доказать? — с интересом протянул другой маг. — Каким образом?

— Для этого и существует экзамен! — Я вздёрнула подбородок, хотя больше всего на свете мне хотелось разреветься. — И вопросы! Спросите меня что‑нибудь.

— А начертите‑ка нам формулу огня, — сказал тот самый седой мужчина, который просил Арманиуса быть деликатнее.

— Какого огня? — уточнила я. — Вечного, временного, необжигающего, слепящего, простейшего или…

— Коллеги! — От рёва ректора я почти подпрыгнула. — Мы тратим драгоценное время. Я охотно верю, что девочка сможет рассказать нам всю вызубренную теорию, но этот факт не сделает её магом.

— Магами не рождаются, а становятся! — возразила я, удивляясь собственной смелости. — Вы сами так говорите, архимагистр.

— Чтобы стать магом, нужно иметь дар. — Арманиус окинул меня откровенно раздражённым взглядом. — А у вас его практически нет.

— Практически, но не абсолютно.

— Хватит! — Ректор поднялся из‑за стола. — Коллеги, кто ещё, кроме нашего сердобольного Брайона, собирается экзаменовать эту особу?

Все молчали. И от этого молчания мне стало так жутко и плохо, что я всхлипнула.

И в этот самый момент я поймала на себе взгляд архимага Валлиуса — седого мужчины в очках, чьего имени я тогда ещё не знала. И взгляд этот был сочувствующим.

— Бертран, — сказал мой будущий наставник негромко, но настойчиво, — у каждого из нас, как ты помнишь, есть право поручительства за одного из абитуриентов. Я использую своё право, ручаясь за эту девочку, и прошу позволить ей сдать экзамен.

Арманиус закатил глаза.

— Хорошо, делай, что хочешь. Тогда я пока пойду пообедаю. При голосовании прошу учесть, что я против принятия данной особы в университет. Я считаю, что она недостойна здесь учиться.

Недостойна…

Недостойна…

Недостойна…

Это слово эхом повторялось в моей голове, пока ректор, чеканя шаг, шёл к выходу. И дышать казалось невозможным, и больно было так, словно у меня вновь кто‑то умер.

А потом я услышала тихий голос архимага Валлиуса:

— Ну что ж, Эн, продемонстрируйте нам формулу… пожалуй, вечного огня.

Я сглотнула, сморгнула выступившие слёзы и начала отвечать.

Полтора часа… полтора часа они вдесятером задавали мне самые каверзные вопросы, на каждый из которых я дала ответ. На какие‑то вопросы я отвечала лучше, на какие‑то — хуже, но не пропустила ни один. Экзаменаторы кивали, но мрачнели. Все, кроме архимага Валлиуса.

— Что ж, коллеги, — сказал он, когда я рассказала десять основных правил построения иллюзий, — я по‑прежнему ручаюсь за Эн и прошу принять по ней положительное решение.