– Ну все, хватит. – Уилла шагнула между ними – и вовремя, потому что оба уже сжали кулаки. – Хватит, я сказала!

Она растолкала их, обожгла забияк яростным взглядом.

– Вы мне надоели, ослы. Занимайтесь лучше работой.

– Не надо меня учить, чем мне заниматься! – стиснул зубы Маринад. – Тоже учительница жизни нашлась!

– Отлично. Тогда вот что я вам скажу. Нечего тут устраивать свару, когда мы по уши в отрезанных яйцах и рогах. Иди, остынь. А когда остынешь, поезжай, проверь, починили ли изгородь.

– Хэма не нужно проверять, а у меня и тут работы полно.

Уилла шагнула ему навстречу. Тут коса нашла на камень.

– Остынь, я сказала. А потом сядешь в свой пикап и поедешь проверить изгородь. Если не согласен – иди собирай свои шмотки и получай расчет.

Маринад побагровел – и от ярости, и от унижения. Выслушивать такое от бабы, которая к тому же вдвое моложе его!

– Ты что, считаешь, что можешь меня уволить?

– Могу, и ты отлично это знаешь. – Она мотнула головой в сторону ворот. – Иди, пошевеливайся, ты мешаешь мне работать.

Секунд десять они смотрели друг на друга, не отводя глаз. Потом Маринад отвернулся, смачно сплюнул и зашагал к воротам. Джим облегченно вздохнул.

– Смотри, Уилла, потерять такого будет жаль. Характер у него поганый, зато какой классный ковбой.

– Никуда он не денется.

Если бы Уилла была одна, она схватилась бы за живот – внутри так все и екало. Однако виду она не подала, деловито взялась за следующий шприц.

– Поутихнет – образумится. Ты не смотри, что он на тебя так кидался. Он относится к тебе не хуже, чем к остальным.

Джим ухмыльнулся, схватил за рога следующего бычка.

– Звучит кисло.

– Это уж точно, – улыбнулась Уилла. – Характер у него паршивый. Сколько ты у него вчера выиграл?

– Долларов семьдесят. Присмотрел тут себе шикарные сапоги из змеиной кожи.

– Ты такой пижон, Брюстер.

– А как же. Надо нравиться дамам. – Он подмигнул, и все снова встало на свои места. – Может, пойдем как-нибудь потанцуем?

Это была старая шутка, она помогла снять напряжение. Уилла Мэрси никогда не ходила на танцы, и Джим это знал.

– А ты послушайся моего совета, дай ты ему отыграть эти несчастные семьдесят долларов. – Она вытерла пот со лба и спросила: – Что это за парень из «Трех скал»?

– Джей Кей? Нормальный парень.

– Что рассказывает о ранчо?

– Да так, ничего особенного. – Джим подумал, что Джей Кей больше интересовался тем, что происходит на ранчо «Мэрси». – Ну, он рассказал, что подружка Джона Коннера переколотила всю посуду, а Джон нажрался и задрых прямо в сортире.

Все было нормально – обычные сплетни, знакомые имена.

– Сисси уходит от Коннера каждую неделю, а он по этому поводу непременно нажирается.

– Все течет, но ничто не меняется.

Они улыбнулись, по горло перепачканные кровью и навозом. Холодный ветерок обдувал им лица.

Еще минут двадцать они работали молча, общаясь при помощи жестов и нечленораздельного хмыканья. Потом устроили передышку, смочили горло.

– Маринад вряд ли хотел тебя обидеть, Уилл, – сказал Джим. – Просто ему не хватает старика. Маринад его сильно уважал.

– Знаю.

На сердце у нее защемило, и Уилла на миг прикрыла глаза.

На дороге появилось облачко пыли – должно быть, Билли возвращался из города. Надо бы найти Маринада, погладить его по шерстке, подумала Уилла. И пусть идет чинить трактор.

– Все, Джим, иди ужинать.

– Как я люблю эти слова!

У Уиллы провизия была с собой. Девушка села в свой «Лендровер» и съела сандвич с ростбифом, разглядывая дорогу, изрытую копытами и утрамбованную шинами. Дорога шла через пастбища, постепенно поднимаясь в гору. Вся равнина цвела красками осени.