– Работники – не моя епархия. Я имею дело с лошадьми. – Еще теплый, подумал он, касаясь всклокоченного меха. Быстро остывает, но еще теплый. – Я их давно знаю. Все, кроме Билли, живут здесь по многу лет, а Билли появился прошлым летом. Ты у Уиллы спроси, она с ними чаще общается. – Он снова посмотрел вниз и с горечью вспомнил, что старый полуслепой кот все еще обожал охотиться. – Лили не надо было это видеть.

– Да уж. – Бен вздохнул. – Я помогу тебе его закопать.

В доме Уилла расхаживала взад-вперед по гостиной. Какого черта она должна тут ухаживать за этой девицей? И почему Адам заставил ее заниматься таким никчемным делом? Все, на что способна Лили, – это лежать, забившись в угол дивана, и дрожать.

Ну, дала она Лили выпить виски, разве нет? Даже погладила по голове, не придумав ничего лучшего. Господи боже, у нее столько проблем, а тут еще к ним прибавляется эта городская неженка!

– Мне очень жаль. – Это были первые слова, которые Лили удалось из себя выдавить после того, как сестры вошли в дом. Сделав глубокий вдох, она попробовала еще раз: – Мне очень жаль. Мне не следовало так кричать. Просто я никогда не видела подобных вещей… Я была с Адамом, помогала ему с лошадьми, а потом я…

– Ты выпьешь наконец это чертово виски? – рявкнула Уилла и тут же обругала себя, увидев, как Лили вжала голову в плечи и послушно поднесла стакан к губам. Недовольная собой, Уилла потерла подбородок. – Да тут любой заорет, если увидит такое. Я вовсе на тебя не сержусь.

Лили терпеть не могла виски, оно обжигало внутренности и отвратительно пахло. Джесс обожал «Сиграмс». И чем меньше жидкости оставалось в бутылке, тем злее и агрессивнее он становился. Так было всегда. Лили притворилась, что немного отпила.

– Это была кошка? Да, наверное, кошка. – Лили до боли закусила губу, чтобы голос не дрожал так сильно. – Это твоя кошка?

– Кошки принадлежат Адаму. И собаки тоже. И лошади. Но это рассчитано на меня. Ведь труп кошки бросили не Адаму на крыльцо, а мне.

– Это как… как того бычка.

Уилла перестала мерить шагами комнату и оглянулась на Лили через плечо:

– Да, как того бычка.

– А вот и горячий чай! – В комнату ворвалась Бесс с подносом в руках. Она присела на секунду, а затем принялась хлопотать. – Уилл, это ты сообразила дать бедной девочке виски? Ей же плохо станет. – Бесс мягко взяла из рук Лили стакан с виски и отставила его в сторону. – Выпей-ка чаю, золотко, и отдохни. Ты испытала сильный шок. Уилл, перестань метаться из угла в угол и сядь спокойно.

– Ты присмотри за ней, Бесс. А мне надо идти.

Разливая чай, Бесс проводила вышедшую Уиллу сердитым взглядом.

– Эта девчонка никогда не слушается.

– Она расстроена.

– Как и все мы.

Лили взяла чашку обеими руками, глотнула и почувствовала, как по телу разливается приятное тепло.

– Она принимает это близко к сердцу. Ведь это ее ранчо.

Наклонив голову, Бесс взглянула на нее:

– И твое тоже.

– Нет. – Лили отпила еще, наслаждаясь теплом. – Оно всегда будет принадлежать только Уилле.

Кошку уже убрали, но на крыльце еще оставалась лужа крови. Уилла пошла за тазиком с водой и щеткой. Бесс бы убрала, подумала Уилла, но разве можно об этом кого-либо просить?

Стоя на четвереньках, она при свете фонаря оттирала следы убийства. Произошла смерть. Уилла всегда полагала, что относится к смерти здраво. Коров забивают на мясо, куры перестают нести яйца и тогда заканчивают свой земной путь в кастрюле. Олени и лоси – законная добыча охотника.

Это было в порядке вещей.

Люди тоже живут и умирают.

Даже убийство было ей не в диковинку. Уилле случалось посылать пулю в живую тварь и собственными руками добивать дичь. Отец настаивал на этом, приказывал ходить на охоту, смотреть, как истекает кровью олень. Так что в ее жизни это было обыденным явлением.