Когда Вера открыла передо мной дверь одной из многочисленных комнат на втором этаже, у меня вырвался восхищенный вздох.

-Во всем доме сохранены и восстановлены интерьеры дома в том виде, когда его покинули господа Ольшанские, - сказала Вера. - Вы располагайтесь, а я сейчас принесу вам туалетные принадлежности, пижаму, халат, спортивный костюм, и обувь. Размер одежды у вас сорок четвертый?

-Да.

-А обувь?

-Тридцать седьмой.

-Очень хорошо. Я подберу вам тапочки и кроссовки.

-У вас тут склад одежды? - удивилась я.

-Нет, - спокойно ответила женщина, - но для персонала закуплен необходимый минимум одежды и обуви.

Сил обдумывать всё со мной случившееся не было. Усталость и пережитый стресс вылились в безразличие и одно единственное желание - забраться в эту роскошную кровать и уснуть.

2. Глава 2

Не успела я осмотреть свою комнату, как кто-то постучал. Это Вера принесла одежду и туалетные принадлежности.

-Ефросинья Викентьевна просила сказать, что если вы голодны, то она ждет вас в малой гостиной. Туда подадут ужин через тридцать минут.

Я не успела ответить, за меня это сделал мой желудок - громко согласившись на ужин.

-Простите, - улыбнулась я женщине, а она не меняя выражения лица кивнула и, положив запакованные пакеты на туалетный стол, вышла из комнаты.

Туалетный стол был явно антикварным, гобелены на стенах были просто выполнены под старину, а в углу был настоящий камин. Я открыла дверь в ванную комнату и опять не удержала возгласа восхищения. Ванна на гнутых ножках, краны в том же старинном стиле, легкий аромат ванили...

-Может я переместилась во времени, - тихо прошептала сама себе, - вот сейчас выйду, а там девятнадцатый век.

Но мягкий спортивный костюм и тапочки как-то не уживались с позапрошлым веком. Через двадцать минут я вышла из комнаты и тут только сообразила, что понятия не имею, где искать малую гостиную. Решила спуститься вниз, а там может кого-нибудь встречу. В холле никого не было, а из него по кругу расходились двери, насчитала шесть штук. Пока я стояла и раздумывала, с какой начать, одна из дверей открылась, и из нее вышел мужчина в белом колпаке с подносом в руках.

-Бонсуар, мадемуазель, - сказал и направился к первой слева двери.

Я поторопилась и открыла перед ним дверь, за что была награждена белозубой улыбкой. В гостиной за небольшим столом сидела Ефросинья Викентьевна.

-Садись Ольга, - сказала она, и обратилась к мужчине на французском языке.

Когда Пьер, а это был именно он, поставил перед нами тарелки и ароматно пахнущими запеченными овощами, рыбой, сыром и оливками, и вышел, моя новая работодательница улыбнулась и сказала.

-О тебе я уже много узнала, а тебе, наверное, не терпится узнать о странной старухе?

-Ефросинья Викентьевна, вы не старуха, - замотала я головой.

-А кто же тогда, - усмехнулась она, - кем может быть человек в семьдесят пять лет? Стариком или старухой.

-Вы женщина в почтенном возрасте, - сказала я и смутилась.

Она засмеялась и показала мне на еду.

-Давай перекусим, у меня после всех этих удивительных событий разыгрался аппетит.

В углу комнаты стояла девушка, она подошла к столу, налила в красивые фужеры из графина напиток и опять отошла к буфету.

-История нашего рода мало чем отличается от сотен других историй дворянских семей во времена революций, - начала рассказ Ефросинья Викентьевна. - Когда в феврале семнадцатого года свергли царя и начались забастовки, стачки и демонстрации мой дед решил покинуть Россию. Он предвидел, что буржуазная революция - это только начало, дальше будет хаос и пока не поздно перевел все капиталы во Францию, продал фабрику по производству военной формы, конезавод. Только поместье продать не успел. Моему отцу тогда было восемнадцать лет, и он уехал вместе с родителями, бабушками и дедушками в Париж. А вот старший сын Василий остался в России, он сочувствовал революции, состоял в партии и был на то время вполне самостоятельным тридцатилетним мужчиной. Семьей, правда, еще не обзавелся. Но в роду Ольшанских было заведено поздно жениться.