Утром я встретилась с Этьеном на пробежке. Он помахал мне рукой, и мы вместе добежали до реки, увидели Филиппа скачущего на Гранте. Я остановилась, залюбовавшись, это было так...как в кино - Филипп в белых гетрах, черных сапогах на гнедом жеребце был изящен и красив.

-Смотри, кажется, брат нашел общий язык с конем, - сказал Этьен и добавил. - Сейчас подъедет и скажет, что он бы научил тебя держаться в седле, но вынужден уехать, а его старший брат кроме мотоцикла ничем управлять не может, и с лошадьми обращаться не умеет...

Филипп направился к нам и почти слово в слово повторил слова брата. Мы посмотрели друг на друга и засмеялись.

После завтрака я опять принесла фотографию и показала надпись Ефросинье Викентьевне. Она задумалась, долго хмурила брови, потом решительно сказала.

-Нам надо связаться с родственниками Тараблина в Канаде. Эта загадка должна быть разгадана, - припечатала она свои слова хлопком ладони по фотографии. - Но это не отменяет экспертизы. Вы все можете смеяться над старухой, но я чувствую в тебе родную кровь, во всяком случае -родственную душу.

14. Глава 14

-Мне интересно, маман, а как вы узнаете телефон родственников вашего Тараблина в Канаде, если он ничего не помнит? - спросил Жан.

А я подумала: "Скорей бы он уже уехал". По-моему Жан невзлюбил меня с самого моего появления, и он был бы рад, если бы затея с пансионатом для детей провалилась. Ведь он не одобрял идею матери с восстановлением поместья, с переездом в Россию. Его ирония никак не подействовала на Ефросинью Викентьевну.

-Это у вас все в телефонах, а наше поколение привыкло записывать важные вещи на бумаге. Мы заедем к замечательной соседке, пенсионерке Ермолаевой, она цветы польет, а мы записную книжку поищем. Но сначала в клинику, сдадим анализ для экспертизы, заодно проведаем наших подопечных. А потом заберем Марусю. Григорий сказал, что она уже поднимается и ходит потихоньку.

Этьен выразил желание нас сопровождать, и мое сердце тут же выдало барабанную дробь, а щеки запылали. Надо как-то учиться сдерживать свои эмоции, вот только как это делать, я не знала. Что там говорят про бабочек в животе? У меня, похоже, там не бабочки, а какие-то настырные обезьяны, которые требуют его присутствия, его прикосновений, его взглядов. Вот мне показалось, что он как-то по-особенному на меня посмотрел, а на самом деле, скорее всего, это просто вежливость. Они с братом хорошо воспитаны, галантны, а я дурочка... Мне же, в конце концов, не семнадцать лет, я взрослая женщина, так почему не могу справиться с этим внезапным ураганом чувств?

В клинике нас ждал сюрприз, Олег Егорович начал вспоминать, пока память его работала избирательно, и события далекого прошлого он мог представить четко, а ближайшие происшествия не помнил. Врач нас заверил, что динамика очень хорошая и прогресс налицо. Про внезапно возникшего в Канаде брата Тараблин нам рассказал довольно связно. Оказывается, брат был старше Олега Егоровича на целых двенадцать лет и, конечно, он хорошо помнил все события тех страшных лет. Семья жила в Ленинграде, отец работал в крупном издательстве, а мама была домохозяйкой. В тот, 1941 год, когда закончились занятия в школе, отец привез семью к родителям мамы в эти места, а сам вернулся на работу. Он погиб во время блокады. Олег родился за день до войны.

Мать с сыновьями остались жить у бабушки с дедушкой. В эвакуацию не попали, так как тяжело заболел дедушка, а когда он поправился, немцы уже заняли город. Деда расстреляли за связь с партизанами на глазах семьи, а матери переводчик сказал, что ей «повезло», ее не казнят, а дадут возможность искупить свою вину, работая «на благо Рейха». Ее и сына Виктора, который был рослым и крепким для своих лет парнем, погрузили в товарный вагон и увезли в Гёттинген.