– Какая же? – озадаченно поинтересовался Гориллоид.

– Птица, майор, как ни странно. Та самая птица, которая унесла доказательства его шпионской деятельности, – самодовольно усмехнулся его собеседник. – То, что она улетела, не значит, что мы остались ни с чем. Это ведь был почтовый голубь, явно хорошо дрессированный и привычный к местным условиям. То есть улетел он недалеко и наверняка живет в зарегистрированной голубятне. Ведь держать таких птичек лучше в открытую – находясь на виду, они меньше привлекают внимания. Наши агенты уже шустрят по всем Гавайям и очень аккуратно проверяют всех любителей почтовых голубей.

– А что же Митчелл?

– С ним работают, – успокаивающе проговорил фэбээровец, заметив потемневшее лицо Гарланда. Взрывной нрав майора мог создать еще немало проблем во время ведущегося расследования.

– Молчит? – наливаясь яростью, завибрировал Гориллоид.

– Возможно, он и в самом деле не знает ни имени резидента, ни всего остального.

Майор внезапно успокоился и с кривой усмешкой произнес:

– Послушайте, Фергюсон… Хотя бы размер ущерба вы уже определили? Хотя бы приблизительно?

Фэбээровец, наоборот, перестал улыбаться, пожевал губами и сказал:

– Вообще-то это секретная информация… Но, поскольку мы с вами работаем вместе…

С его слов выходило, что ущерб обороноспособности США капитан Митчелл нанес немалый. Во-первых, вероятный противник наверняка получил подробную информацию о типовых маршрутах патрульных самолетов противолодочной авиации флота, включая графики прочесывания тех или иных квадратов. Во-вторых, эти самолеты отслеживали не только иностранные подводные лодки, замеченные в зоне патрулирования, но и свои собственные. И эти сведения тоже находились в бортовом компьютере «Ориона»…

– То есть получается, что разведывательные самолеты США фактически шпионили в пользу другой страны, – хмыкнул Гориллоид, которого это обстоятельство сильно позабавило.

– И страны не слишком дружественной, – уточнил Фергюсон. – Замечу, майор Гарланд, то, что мы его взяли, это мы только ниточку ухватили, а не весь клубок размотали.

– Что вы собираетесь делать с ним дальше? – Похоже, у звероподобного майора было в запасе много вопросов. Додумывать недостающие детали самостоятельно он не любил.

– Ввиду особого вреда, – странно улыбаясь, проговорил фэбээровец, – который Митчелл нанес нашей обороне, руководством принято негласное решение, если он не заговорит сам, обработать его… по определенной методике.

Гориллоид ухмыльнулся, ощутив приятную двусмысленность последней фразы, но внезапно его мысли приняли иное направление:

– Как думаете, Фергюсон… те, на кого он работал, знают о его аресте?

Фэбээровец кивнул:

– Думаю, что да. Даже если у ангара никто его не прикрывал и он действовал на свой страх и риск. Как минимум они догадываются. Просто должны догадываться. Учитывая, сколько времени уже прошло с момента задержания… Я уверен, нет, убежден, что у них был какой-нибудь сигнал или условный знак. И, может быть, даже не один. Например, по дороге на службу Митчелл обязательно проезжал мимо одного и того же книжного магазина. Или каждый вечер оставлял в Интернете безобидное сообщение на каком-нибудь идиотском форуме кулинаров-любителей. Выставлял ботинки на левой стороне крыльца, приходя со службы. Или особым способом расставлял цветочные горшки на окне… Да мало ли как. Вариантов масса. Главное, что в его отсутствие сигнал, что все в порядке, никто подать не мог. Нет агента – нет сигнала. А нет сигнала – значит, арестовали. Или как минимум случилось что-то серьезное. Это ведь очень простая на самом деле система – агент регулярно, необязательно ежедневно, можно реже, выставляет понятные и заметные лишь посвященным сигналы. Пропустил сеанс – и они поднимают тревогу. Вряд ли они не предусмотрели такой ситуации. Ведь Митчелл, учитывая, к чему он имел доступ, – очень ценный агент. Данные, скопированные им из «Ориона», – это далеко не все, что он для них добыл. Это лишь то, что нам достоверно известно. И то – для суда практически недоказуемо. К тому же одно дело, если он завербован недавно. А если он пришел в морскую пехоту, будучи вражеским шпионом изначально? Я не возьмусь даже приблизительно оценить ущерб, нанесенный им за эти годы.