Краткий сон кончился. Виль открыл глаза и увидел, что женщина смотрит на него с ожиданием. Он поскреб голову и нахмурился. Постоял, переминаясь с ноги на ногу, снова нахмурился. Мальчик не сомневался – небесная гостья права. Только что с этим делать?

Женщина не торопилась.

– Ну, – сказал он, наконец-то решившись, – допустим, я вылечу папу от пьянства. В город он все равно не уедет. У него тут жена, дети, хозяйство, – Виль внезапно стал рассуждать, как взрослый. – Через некоторое время он снова запьет, потому что папа видал у Отца Мертвых и нас всех, и свою собственную жизнь. Ну а Халя я точно девчонкой не сделаю, – мальчик скривился. – И не хочу.

– Теперь, Виль, – сказала небесная гостья, – мы и подошли с тобой к самому главному. Ты будешь не изменять людей, а исцелять. Делать цельными, такими, как сам. Им придется давать как бы новую жизнь… Взамен той, что у них не получилась. Той, что ты забираешь.

– Как это? – Виль застыл, недоумевая.

– Каждый из них, – объяснила мальчику женщина, – тоже вселенная. И у каждого внутри – звездочка. Ключ. Они часто не виноваты, что душа у них получилась кривая. – Тут небесная гостья едва заметно вздохнула. – А вокруг такой души – перекошенное восприятие мира. Помнишь, каким ты раньше был сам? Тебя выровняла та самая «яма», а как – ты не заметил. Тогда центр у тебя встал на место.

– А у них? – спросил мальчик, в глубине души уже понимая, каким будет ответ.

– У них центр смещен. Вот представь себе вещь, которая всегда падает, как ее ни поставь…

Виль представил. Поежился. Это кем же придется стать, чтобы править горшки, которые криво слепили, а потом обожгли? Духом Жизни? А почему Он Сам их не правит?

«Легче такие разбить, а потом новых наделать. Красивых», – подумал мальчишка.

– Разумеется, легче, – голос женщины стал ледяным. – А чем станешь ты, если так относиться к другим? Будешь жить посреди черепков, сам разбитый. Ты был не лучше, чем отец и младший брат. Тебя спасла «яма». Тот, кто ломает других, становится ломаным сам.

Виль втянул голову в плечи, потупился. На мгновение лицо мальчика плаксиво скривилось.

– Я не буду ломать. Никогда. Только править, – выдавил он, не глядя в глаза женщине.

– Это доказывают не словом, а делом, – тихо молвила гостья.

– Что мне делать? – с решимостью поднял голову Виль.

– Берешь центр и осторожно вставляешь на место.

– Это все?

– Почти все.

Виль тряхнул головой. От него во все стороны полетел ворох светящихся мыслей.

«Нет, здесь, кажется, что-то не так, – думал мальчик. – Люди, деревья и тины растут постепенно. Если у кривого дерева центр поставить на место, сам центр-то, может быть, и останется. Только все оболочки рассыплются, и дерево просто умрет. Так и с людьми. Ничего у меня не получится, все это зря».

Мальчик едва заметно вздохнул и стал ковырять пальцем ноги красноватый песок, уже не глядя на женщину.

– Я сказала, почти все, но не все, Виль, – глядя на мальчика, произнесла небесная гостья. – Ты думаешь, мы не знаем законы природы? Я тебе говорила, – голос женщины опустился до шепота, – мы находимся не на небесах. Мы – везде. Ваши колдуны только говорят о единстве, а сами делят на мир людей и мир духов. А ты сам? Я ведь вижу, что нет.

Мальчик чувствовал себя так, словно доски таскал. Голову сдавливало, тело казалось ватным.

«Вот сбежишь в лес, но и там тебя найдут взрослые, которые непременно будут указывать, как нужно жить. Это, должно быть, и есть один из законов природы».

Женщина сделала движение рукой, и Вилю опять полегчало. Тело как родниковой водой изнутри вымыли.