— Там мой сын! Пустите! — кричит она с надрывом. Мурашки по спине. 

Тут же раздается спокойный голос Андрея Анатольевича. И они вместе входят к нам. Дверь с грохотом закрывается.

Кирилл стонет, когда видит бешеный взгляд мамы. Прикрывает веки и тяжело падает на простой деревянный стул.

— Кирилл! Скажи, что это неправда!

Она бледна, как никогда, руки дрожат, губы посинели и плотно сжаты. Черт, я не могу это видеть. Если мама поймет, что ему грозит реальный срок, она не выдержит.

Поэтому не выдерживаю я. Подхожу к Феоктистову, сидящему на другом стуле и озабоченно наблюдающему за происходящим, наклоняюсь и произношу:

— Я выйду за вас, только остановите это. Прошу.

Тот втягивает воздух и делает едва заметный знак адвокату.

— Уважаемая... — подходит тот к маме и берет в руки ее ладони. 

— Марина Владимировна.

— Марина Владимировна. Я адвокат вашего сына. Мы сейчас постараемся все уладить с минимальными потерями. Уверен, нам удастся снять все обвинения с Кирилла. И уже скоро он будет дома.

Я наблюдаю за ошарашенным лицом брата. Такого он точно не ожидал. Но вдруг прищуривается и смотрит прямо мне в глаза с вопросом.

— А вы кто, простите? — спрашивает ехидно у Феоктистова.

— Тот, кто поможет тебе не сесть на десять лет, — отвечает теперь уже мой жених спокойно, почти безразлично.

Мама ахает, а Кир морщится, понимая, что мы оба с ним в безвыходном положении. Брат не совсем дурак, чтобы не сложить дважды два и не вычислить, откуда адвокат. Маму терять мы не хотим оба.

— Вячеслав А... Вячеслав — мой жених, — выдавливаю я, натягивая вымученную улыбку. — Я вам не говорила, мы давно встречаемся, уже около месяца. Вчера он сделал мне предложение, а сегодня случилось это. Он согласился помочь нам с адвокатом.

Я тараторю и тараторю, не глядя Кириллу в глаза. Стараюсь смотреть только на маму. Та немного шокирована моим заявлением но, разумеется, оно в сравнении с новостью о ее бесшабашном сыне меркнет. Поворачивается к Феоктистову и произносит.

— Есть шанс? — Тот утвердительно кивает. А мама бросается к нему и падает на колени. — Спасите его, Вячеслав! Я буду вам благодарна до конца дней.

Я не могу смотреть на это без слез. Они уже текут рекой. Даже Кир шмыгает носом и тайком вытирает глаза. Переглядываемся, признавая, что по-другому никак. В его глазах бесконечная вина. И я не могу держать на него зла, хотя в душе все рвется на части. А мне еще предстоит как-то все объяснить Алексу...