Я не принимаю участие в разговоре, просто читаю пакет документов по больному, который раздали всем врачам клиники. Обсуждать тут нечего, они и сами это понимают. Нужны донорские клетки, и достать их оперативно можно либо за очень большие деньги в России, либо с помощью хороших связей в Америке. Зарубежный банк даже был бы предпочтительнее, потому что там выбор биоматериала выше, лучше, разнообразнее. Да и доставка очень хорошо налажена, вопросов не возникнет, как и проблем с транспортировкой.

Иван Павлович поглядывает в мою сторону неодобрительно. Наверное, мне нужно сказать что-то, высказать свое мнение, но я молчу. Предложения, которые выдвигают врачи на основе семейной карты маленького пациента, верные, правильные. Но все они очень долговременные, требуют длительного временного ресурса. А решать и действовать, я считаю, нужно скорее. Да я вообще всегда за быстрые поступки и слова, что говорить. А тут тем более.

Смотрю на фотографию улыбчивого малыша со светлыми волосами и невольно отвечаю на его искреннюю, открытую улыбку. Остаться равнодушной к такому яркому солнышку, даже на фотографии, невозможно. Если бы он сейчас вдруг вошел в кабинет и приказал отдать весь шоколад, который я прячу в шкафу, не задумываясь отдала бы ему все свои сладкие сокровища.

— Наташа... Михайловна! — вдруг пронзает мои мысли резкий звук голоса главного врача. — А у вас какое мнение?

После небольшой паузы поднимаю на него взгляд. Иван Павлович, сложив руки в замок на подбородке, внимательно смотрит на меня, а в глазах плещется какая-то скрытая мысль, разгадать которую здесь и сейчас невозможно. Он будто бы находится здесь, с нами, и в то же время отсутствует, и это немного удивляет.

— А что говорить, — медленно начинаю я. — Нужны донорские клетки. Из банка в России или в Америке.

— Мы же говорили об этом только что, — хмыкает педиатр Инесса Львовна, качая головой с налакированной старомодной прической. — Семья не имеет средств, чтобы расплатиться. Зачем они вообще пришли сюда? Им нужно ехать в другое место. Мы им не поможем.

Иван Павлович медленно переводит взгляд на меня, а я сжимаю зубы и вскакиваю.

— Думаю, тут найдутся деньги, чтобы поднять на ноги ребенка!

Все с удивлением или легким смешком поворачиваются ко мне, и в их глазах я вижу ехидство и неверие в мои силы, что распаляет гнев во мне все сильнее. Ну нельзя быть такими равнодушными, нельзя!!

— Ну что ж, — главный врач встает, показывая, что разговор закончен. — Организационные мероприятия возьму на себя. Следующее собрание состоится завтра. А за это время Наташа... Наталья Михайловна найдет спонсора. — Он поворачивается ко мне, смеривая задумчивым взглядом с ног до головы, и я чувствую себя так, что хочется провалиться сквозь землю. И зачем я только высунулась?! Он будто ехидничает, но за этим ехидством кроется настоящая человеческая боль. — Правда ведь, Наталья Михайловна?!

5. 5

Едва за Иваном закрывается дверь, я встаю с постели, несмотря на то, что ее мягкость и чистота манят, зовут в свои объятия. Но у меня нет времени на все это — следовать наставлениям врача. Все пройдет само, заживет как на собаке.

Отодвигаю систему, по которой текли витамины, или какое-то забористое лекарство, способное поднять и мертвого с того света, не то, что чуть-чуть раненного старого вояку, встаю на ноги. Немного кружится голова, но это мелочи. И не такое бывало.

— Алло, Дэн, брат, забери меня из клиники через пятнадцать минут, — даю распоряжение по телефону и оглядываюсь в поисках своих вещей. На мне из одежды только трусы, и я ненадолго задумываюсь о том, кто снял брюки, когда привез меня сюда. Неужели эта строптивая докторша? Представляю, как она бледнела и краснела, когда видела, каким мужским богатством обладают некоторые представители сильной половины человечества...