– Пару недель назад ты ездила на выставку к подруге… – произношу, припоминая то, что жена действительно отсутствовала в городе три дня.

– Нет. Я ездила в клинику. При помощи специального препарата мой организм принял твое семя и… теперь внутри растет и развивается наш малыш. Ты рад? – распахивает рубашку и проводит коготками по напряжённым мышцам пресса, грациозно опускаясь на колени.

Серафима странно себя ведёт, потому что раньше не позволяла себе подобных поступков, пока я не приму душ и не смою с себя посторонние запахи, но теперь она будто слетела с катушек, а я даже не уверен, что смогу возбудиться в таком состоянии.

– Почему ты молчишь, Власов? Решил кинуть меня? Учти, плакать и умолять остаться не стану, но ребенка изолирую от тебя, не позволю даже взглянуть на него, – голос оборотки звучит громче и проскальзывают рычащие нотки, но я понимаю ее состояние, поэтому пропускаю мимо ушей угрозы, зная, что сделаю всё лишь бы быть рядом с сыном или дочкой.

– Серафима, может, нормально поговорим? – хватаю женщину за запястья, когда ее пальцы торопливо расстёгивают ремень и добираются до молнии брюк. – Ты не в себе…

– Прекрати, Миш. Я соскучилась по тебе. Ты не можешь отвергнуть беременную жену и лишить ее порции своего внимания. К тому же на твоём члене нет запаха этой девки, на которую ты изо дня в день пускаешь слюни! – вскрикивает, вырывает руки и ударяет меня по бедру. – С каких это пор ты из нормального мужика превратился в извращенца, в любителя лишь наблюдать, а потом стирать ладони до кровавых мозолей, представляя эту человеческую суку?!

– Замолчи! Остановись, пока не поздно, – хватаю оборотку за волосы на затылке и оттягиваю голову назад, наверное, впервые позволяя себя подобную грубость по отношению к Серафиме. – Зверь почувствовал к девушке истинную связь, но это теперь не важно. Я хочу быть с тобой, Сима, потому что люблю. Я принял такое решение до того, как узнал о ребенке, а теперь лишь убеждаюсь в правильности своего выбора, – ослабляю хватку, и жена возвращается к прежнему занятию – освобождению меня от брюк и трусов. – Девушка всего лишь молоденькая человечка, она не виновата в том, что мой зверь признал ее, как истинную. Я просто не хочу, чтоб она пострадала, и у меня ничего с ней не было и не будет.

– Я знаю. Ты мой, – довольно улыбается Сима и обхватывает губами головку члена, в котором к моему огромному стыду нет ни капли силы и намека на возбуждение.

Не хочу обидеть свою женщину и стараюсь прогнать все дурные мысли прочь. Зверь снова забивается глубоко внутрь и затихает, а я закрываю глаза и откидываю голову назад, надеясь, что теперь у меня всё будет нормально.

Серафима умело водит языком по стволу члена, и организм хоть и вяло, но отзывается ей. Оборотка играет пальцами с яйцами, сжимает их и слегка царапает коготками, пуская по организму дрожь удовольствия вперемешку со страхом. Пошло слизывает выступившую из члена капельку смазки и начинает водить языком по каждой венке, эротично постанывая, и я, наконец, отпускаю себя. К черту всё. Она моя жена, и это ни хрена не измена!

Подаюсь бедрами вперед, уже хорошенько затвердев, и Сима обхватывает головку губами, начиная скользить по члену, погружая его полностью в рот. Она знает, как я люблю, какую скорость предпочитаю и насколько нужно сжать кольцо из губ, чтобы было крышесносно, но мои нервные окончания будто атрофировались! Мне приятно, но не более. Страсть не захлёстывает и не накрывает с головой. Больший кайф я ощущаю последнее время, когда к своему стыду дрочу, представляя пухлые алые губки Василисы, черт бы ее подрал!