Кошелев оживился:

– Да-да! В потайном кармане брюк нашли клочок бумаги со словами: «Tamam Shud», вырванном из книги «Рубайят» Омара Хайяма. «Окончено» в переводе с персидского. Потом нашли и саму книгу. Страница была вырвана, а на обложке записан шифр, который получил название «Сомертонский код»

Анна кивнула.

– Помнится, дело так и не раскрыли.

– Ни личность неизвестного, ни причины смерти. Его так и прозвали «человеком из Сомертона». – Кошелев на мгновение замолчал, глядя в окно, за которым буйствовал шторм. – А ведь все могло быть иначе, если бы не одно обстоятельство.

Анна с интересом прищурилась:

– Какое?

Он понизил голос почти до шепота:

– Его фотографию показали медсестре по имени Джессика Томпсон. Она его узнала, но промолчала.

В этот момент где-то наверху с грохотом захлопнулась оконная створка. Анна вздрогнула и оглянулась.

– А ваш «человек из Сомертона»? Что было с ним?

Кошелев усмехнулся.

– Наш случай был еще театральнее. Представьте: октябрьское утро, набережная у Морского вокзала, первый иней на песке. Мужчина сидит у стены и мертвыми глазами смотрит на океан. А в его кармане скомканный клочок бумаги с одной только строчкой.

– Что было в ней?

– «Не жди меня долго».

– Как сентиментально. – Анна обвела взглядом витрину и заметила на полке смятый клочок бумаги. – Это она?

– Нет, к сожалению. Это всего лишь реконструкция. – Кошелев кивнул на пожелтевший снимок. – А фотография мертвеца настоящая, из уголовного дела.

Анна смотрела на снимок. Казалось, человек на ней вот-вот отведет глаза или моргнет.

– Странное ощущение…

– Моя мать видела его живым, – сказал Кошелев. – Она работала администратором, когда он пришел в эту гостиницу.

– Хотел заселиться? – спросила Анна.

Кошелев кивнул.

– Светлая Гавань в те времена была на пике туристической популярности. Свободных мест в гостинице не было, и неизвестный оставил чемодан в камере хранения. Сказал, что вернется за ним вечером. Но так и не вернулся.

Он снова взял Стерхову за локоть и подвел к стеллажу с мужскими вещами.

– Мне было лет двенадцать. Я все хорошо помню. Следователь осмотрел его чемодан, но ничего интересного не нашел. Обычная одежда и предметы личного пользования. Чемодан так и остался в камере хранения, и потом долгие годы валялся на складе. Теперь все это здесь.

Анна придвинулась ближе. На полке за стеклом лежали свитер в бордово-желтую полоску, серая кепка, черная футболка и пара потрепанных книг.

– Этот свитер… – пробормотала она. – похожий носил Фредди Крюгер.

– В то время он был очень модным. – Заметил Кошелев. – Я мечтал о таком же.

– Что говорили в городе?

– О смерти этого человека? Легенды множились со скоростью света. Одни говорили, что он был шпионом, другие – беглым преступником, третьи – перешел дорогу бандитам. В девяностые годы случалось и не такое. – Кошелев с улыбкой развел руками. – Вот так и родилась идея создать музей, привнести, так сказать, в эти стены дыхание прошлого.

– Хотела вас спросить… – Стерхова с трудом подавила улыбку. – Почему в названии отеля на фасаде вместо «Пасифик» написано «Расифик»?

– Заметили?.. – Кошелев чуть-чуть стушевался. – Видите ли… Мы с матушкой долго обсуждали на каком языке заказывать надпись. Ну, и я перепутал первую букву. Матушка, разумеетя, рассердилась, но надпись уже смонтировали. В целях экономии решили ничего не менять. А что?! – он хлопнул себя по торчащему животу: – Так даже оригинальнее!

Из коридора послышались шаги и в зале появился Стас Вельяминов, раскрасневшийся от быстрой ходьбы.

– Анна Сергеевна, пора на просмотр. Конкурсный показ начнется через десять минут.