Вдруг так захотелось надеть красивое белье. Я буду красивой для воображаемого Артёма сегодня, буду любоваться собой, сидя в ванной, пока не разойдутся гости бывшего. Или пока не наберусь смелости повыгонять их к чертовой матери.

Надела трусики, наслаждаясь нежной лаской шелка, потом стала рассматривать свою грудь в красном ажуре. Белая кожа так контрастировала с красным цветом, возбуждая. Долго побыть наедине не дали, кто-то стал ломиться в ванную, дергая дверь.

- Сейчас! – крикнула, лихорадочно натягивая спортивные штаны, которые висели на веревке, как обычно.

Нашлись и носки, а вот ни футболки, ни олимпийки не нахожу на месте. Оглядываю маленькое помещение и вижу свои вещи скомканные и грязные в стиралке, будто кто-то помыл ими полы и закинул в круглое отверстие машины. Такая злость меня взяла! Никому не дозволено брать мои вещи! Надеваю обратно блузку и вдруг дверь распахивается, едва не слетая с петель. Пьяный дружок в трусах тянет ко мне свои потные ручищи, и прямо жрет глазами грудь в красном белье, застегнуться я не успела.

Проскочить мимо не дает, хватается за тонкую ткань блузки. Я толкаю мужика в сторону ванны, он не удерживает равновесия, плюхается в нее, сорвав с меня блузку. Пробегаю по прихожей, стаскиваю с вешалки куртку и накидываю ее на полуголое тело. Тут и муженек подлетает, орет что-то про то, что я оборзела совсем.

- Я на развод подала три месяца назад! Не смей трогать меня, ты мне никто! – замахиваюсь сапогом на Толика. – И не смей больше трогать мои вещи, подонок!

Колочу длинным сапогом по спине пьяного идиота, вкладывая все силы в удары, всю ярость и обиду. Тот пытается спрятаться от меня за вешалку, но потом сбегает в нашу комнату, орет, стоя на пороге.

- Когда вернусь, чтобы ни тебя, ни твоих собутыльников не было и духу!

- А то чё? Любовника своего несуществующего позовешь?

- Увидишь!

Хватаю сумочку с тумбочки, сапоги и захлопываю за собой железную дверь. Вот и всё, и податься некуда. Надеваю обувь и ухожу в снежные сумерки.

Я не знаю, куда иду. Просто двигаюсь по тротуару, навстречу яростным порывам ветра, который крутит крупные хлопья снега, а потом с силой кидает их мне в лицо. В сумочке надрывается мобильник, но мне всё равно. Мимо пролетают машины, люди перед праздником торопятся доделать свои дела, купить последние подарки. Восьмое марта! Черт, ненавижу этот день!

Снова телефон, останавливаюсь и достаю смартфон из сумки, отворачиваясь от ветра.

- Кира, ты почему не отвечаешь? Звоню-звоню… - переживает сестрёнка. Тоже скучает в чужом городе.

- Да я погулять вышла, - говорю ласково, а у самой слезы наворачиваются на глаза.

- А ты где гуляешь-то? Снова твой птеродактиль чудит? Поругались?

- Он не мой. В следующий понедельник у нас развод, так что… - наконец делюсь новостью с Ришечкой и чуть не глохну от ее радостного вопля. – Он какую-то рыжую лохудру притащил домой и приходует ее на пару с другом.

- Вот придурок! А ты где? – спрашивает Арина, будто сможет примчаться и пожалеть меня.

- Да по нашей улице гуляю… до моста почти дошла.

- Эй! Только попробуй… не стоит он того! – разволновалась сестра, а мне стало так смешно, она подумала, что я впечатлена изменой мужа. Вот еще, даже не шевельнулось ничего.

Успокаивая Ришечку, желаю ей доброй ночи. Несколько минут стою на мосту, глядя на темную речную гладь, да и иду дальше. Натянув капюшон, засовываю руки в карманы, стараясь согреться. Там, за мостом есть гостиница, переночую пока там. Вдруг рядом останавливается чёрная машина и Артём встает передо мной, потом молча тянет за собой, буквально силой запихивая в теплый салон.