Усталость валила с ног: сказался ранний подъём и эмоционально насыщенный событиями день, но Кирилл ещё не вернулся, а значит, трудится Камушек не покладая гранита. А это обстоятельство, как ни странно, бодрит, придаёт сил и рвения. Раз «супруг» ещё пашет, значит, и она должна.

Аня натянула домашние шорты в розовый горошек, накинула слегка растянутую и уже просвечивающую майку, замотала мокрые волосы в полотенце и спустилась вниз – готовить.

Сначала, она, правда, старалась вести себя прилично. То есть просто готовила, как обычная, нормальная женщина. Но уже минут через пятнадцать задумалась. Увлеклась. Словно сама собой включилась музыка. Ноги пустились в пляс, куда-то делось полотенце, освободив непослушные и ещё влажные лохмы…

Аня подпевала, ловко нарезая грибы: нож с широким лезвием шинковал быстро-быстро, грозя отрубить тонкие, музыкальные пальчики бывшей учительницы. Но учительница проворнее в несколько раз. Грибы побеждены. Карбонад повержен. Зелень пала в храбром бою. И даже сыр сломался под натиском тёрки. Спагетти бурлили в кастрюльке. Остались последние приготовления: Аня склонилась над столом, начала сервировать для себя любимой, продолжая напевать и двигать бёдрами, как взгляд уткнулся в элегантные туфли «супруга», заставив замереть и выпрямиться…

Ледяной взгляд окатил Юзову с головы до ног, задержавшись почему-то на майке, глаза угрожающе сузились, а чувственные губы сжались в тонкую линию.

Аня растерянно улыбнулась и выдавила:

– …А мы тут… плюшками балуемся… – спрятала кухонную лопатку за спину и отошла в сторонку.

– Раздетая? – невозмутимо поинтересовался «супруг», сканируя своим рентгеновским зрением «место преступления».

– Раздетая? – переспросила Аня, окидывая себя недоумённым взглядом. Бюстгальтер на месте, майка тоже…

– Вот именно, – равнодушно подтвердил Камень, больше не глядя на неё. Поставил портфель с документами на стул и вышел. – Приведите себя в порядок, прежде чем садиться ужинать, – донеслось из прихожей.

Аня скривилась и бросила лопатку в мойку.

– Мне уйти ужинать к себе? – уточнила на всякий случай, хотя так и подмывало назло развалиться в гостиной перед большим экраном.

– Можете остаться, – прошелестел колючий голос совсем рядом. Над ухом.

Сердце испуганно дрогнуло. Юзова сглотнула и повернулась, уткнувшись взглядом в узел синего галстука.

«Как он это делает?» – мысленно поразилась она. Разве можно передвигаться настолько бесшумно?

– Вы снова проводили свои кулинарные эксперименты? – спросил с толикой любопытства, заглядывая Ане за спину.

– Паста, – кивнула она. – На этот раз с грибами и карбонадом в сливочно-сырном соусе. Люблю пасту… – добавила зачем-то. – Ну… Я пошла?

– Идите, – разрешил благосклонно, не двигаясь с места.

– Э-э…

«И почему он такой широкий?»

– Вы не могли бы… Мне, знаете, не пройти, – виновато улыбнулась она, безрезультатно пытаясь протиснуться то с одной стороны, то с другой, зажатая между каменным телом и плитой.

Кирилл рассеянно моргнул. Наконец, оторвал взгляд от сотейника с заправкой для пасты и отошёл.

– Мне нужно переодеться, – сообщил он и скрылся с удивлённых глаз Юзовой.

– Странный мужик… – прокомментировала она.

– Я всё слышу!

Аня усмехнулась и отправилась приводить себя в «нормальный» вид. Чем ему этот не угодил?

Надев безукоризненно невинный домашний костюм с изображением котика, Аня забрала волосы в высокий хвост и спустилась в столовую раньше «супруга». Положила себе на блюдо обожаемую пасту, налила сок, погасила свечи… Всё-таки это не романтический ужин в одиночестве: они ни к чему, как и вино.