– Нет. О письках.

– Почему бы не обсудить погоду?

Спросил мистер Ха, сделав глоток вина с каким-то сокрушенным вздохом.

– Они бывают такими, – я показала пальцами, а потом сделала расстояние побольше. – Такими, такими и даже такими.

– У тебя было много мужчин? – спросил он, сверкнув глазами в недобром блеске.

Я сделала пометку на полях, но все же продолжила.

– Я читаю много книг по теме, как устроен человек.

– Точнее о письках?

Я кивнула. Диалог, как я и хотела выходил забавным. Я узнала, что у него есть чувство юмора. А еще терял самообладание. Взгляд перестал быть равнодушным.

– Если тебя успокоит, то не только о мужских, – сообщила я доверительно. – Ты, кстати, знал, что клитор имеет форму человечка с длинными ручками и ножками?

– Твоя взяла, Дарина, – сказал он, внезапно изменившимся голосом, поднимаясь. – Раз уж ты не можешь помолчать и насладиться ужином.

Он вместо того, чтобы пройти к чертовому балкончику с низкими диванчиками, круглым столиком, дымящимися углями кальяну и громыхающим крышкой кофейнику, подошел ко мне и помог подняться из-за стола, выдвинув стул.

Аликас Ха удивил меня вот уже в который раз.

Я знала, что на востоке не принято ухаживать за женщинами подобным образом. Мама вот еще продолжала работать над папой, несмотря на долгие годы, что они прожили вместе.

– Еще он похож на цветок, орхидею, если быть точным, – сказал он, наклонившись к моему уху. – Он также выпускает сок, если пригладить его лепестки.

Я не смогла ничего поделать с собой – вздрогнула от его проникновенного западающего прямо в душу голоса. Мои мысли метнулись к тому вечеру, вдруг напомнив что я не получила тогда. Вмиг стало неуютно и стало тяжело где-то внизу живота.

Вот ведь сукин сын!

Он как будто знает, какое впечатление произвел на меня, какие мысли всколыхнул и как именно подействует на меня его голос.

– Хочу, чтобы ты пожила здесь немного.

– Здесь?

– Дарина, ты плохо понимаешь английский? – спрашивает Аликас, разливая кофе по чашкам. – Здесь значит здесь.

Потом он бросает ругательство себе под нос и добавляет уже на турецком.

– Не так.

Я замолкаю и решаю держать рот на замке, пока у него закончатся слова или же воздух в легких. Этот его менторский и исполненный превосходства тон мигом выдул все прошлые мысли с моей головы. Я не хочу этого человека. Просто мне нужен секс, а еще лучше удовлетворение и я знаю несколько способов получить его. Один из них лежит в моем чемодане.

– Тебе нечего надеть?

Я жду, когда он уточнит сам, потому что я в одежде, а он не любит светского трёпа.

– Ты пришла на ужин в этом – он кивает в сторону моей груди – потому что тебе нечего надеть?

– Не было ничего подходящего для этого случая, – отвечаю я, забирая из его рук чашку. – Спасибо за кофе.

Аликас смотрит сначала на мои свои руки, а потом на мои.

– А что не так с этой одеждой?

Я пью кофе и делаю вид, что все более чем в порядке. Ведь я чужая в этих краях и понятия не имею что и как тут делается. Верно?

– Выброси ее.

– Прямо сейчас? – спрашиваю я, с готовностью отставляя чашку.

– Завтра, – отвечает мужчина с дрогнувшей на блюдце чашкой.

Я жду продолжения, пока Аликас занимается своим кофе, рассматриваю его руки и думаю, а сколько лет этому человеку? Но Аликас отвлекает меня от этих мыслей, начинает говорить и я действительно поражаюсь его крышесносности.

– Ты очень похожа на женщину, которую отец и мать выбрали мне в жены. Предлагаю пожить здесь какое-то время – в выбранном мною месте.

Он говорит, что у той девушки изысканный вкус и в тоже время она предпочитает простоту, простоту форм и минимум деталей.