Хочется крушить и ломать! Тарелку бы, чашку, да вдребезги! Хоть ложкой швырнуть, но, как на зло, под рукой совершенно ничего. Ни камешка рядом, бычков и тех нет, точно ветром все сдуло! Чертов Вася Ветров… специально выбрал это вылизанное до блеска место, чтобы не было у эмоций другого выхода, кроме как через слёзы.

Заталкиваю снимки в конверт, впопыхах режу об острый край палец, шиплю и погружаю его в рот, слизывая капли крови. Свободной рукой убираю конверт в сумку: нельзя, чтобы его было видно на снимках, которые сделает Ветров или его подручный, у заказчика могут появиться лишние вопросы. Выполняю все условия и отпускаю внутренний стоп-кран.

Боже, как же больно. Чудовищно, нестерпимо! Иглы ревности снова и снова пронзают сердце. Ревности, на которую я не имею права. Кольцо на длинной цепочке, с которым Влад сделал мне предложение и с которым я не могу расстаться, прожигает кожу между грудей. Печёт и изнутри, и снаружи, но меня трясёт ознобом, как при высокой температуре. В голове туман и сквозь него пробирается одна-единственная мысль: он спал с другой женщиной. Он трогал её, ласкал, ублажал, целовал. Она дарила ему удовольствие и желанную разрядку. Касалась его обнаженной кожи своими руками и губами. Невыносимо!

И вдруг меня точно копьем насквозь прошивает. Дышать становится трудно, в ногах тяжесть неимоверная, как две гири свисают с высокой лавки. Руки плетьми вдоль тела. Голова кругом, пульс в висках нервную дробь отбивает.

Пытаюсь понять причину своего странного состояния, в растерянности какой-то пребываю: это не от снимков. Это не горе моё меня долбит по голове. Это волнение совершенно другого рода, и оно мне знакомо.

Замираю. Озираюсь. Натыкаюсь взглядом на стоящий у тротуара внедорожник цвета мокрый асфальт, метрах в пятнадцати от меня. Сердце делает стремительный скачок в горло, да там и застревает, отчаянно трепыхаясь в ограниченном пространстве. Вцепляюсь руками в лавку, боясь лишиться сознания. О том, чтобы встать и сбежать речи даже не идёт. Я точно знаю, кто сидит за рулём этой незнакомой машины.

И словно в подтверждение моих мыслей, дверца со стороны водителя открывается и на тротуар выходит Покровский. Расправляет плечи и уверенными широкими шагами идёт прямо на меня, срезая путь по газону.

4. Глава 4

Вера

Успеваю только несколько раз шумно шмыгнуть носом и быстро вытереть глаза от слез. Смотрю себе под ноги, когда вижу рядом его. Спичкой вспыхиваю, когда он приседает на корточки и его лицо оказывается прямо у меня перед глазами.

– Я в порядке! – выпаливаю быстро и ещё стремительнее отвожу взгляд. Мну руки от волнения, но делаю это неосознанно и замечаю лишь когда он опускает на них одну свою.

– Я не вынуждаю объясняться, – произносит немного укоризненно. Мягко ведёт большим пальцем по моим скрюченным от перенапряжения и в моем теле оживают бабочки, суматошно расправляя красивые яркие крылышки, – но не стоит лгать, Вера.

Покровский поднимается и вместе с этим сжимает мои руки, утягивая за собой и принуждая последовать его примеру. А я не в силах сопротивляться, я за ним куда угодно, лишь бы за руку. Краем глаза отмечаю, как он берет мою сумку. Смотрится с ней немного комично, но все смешинки в пыль разбивает молотящее сердце. Он обнимает меня за талию и слегка подталкивает, делая первый шаг.

– Влад, не нужно… – мямлю себе под нос, но иду рядом с ним, делая два крошечных шажка на один его.

– Сам решу, – жёстко осаживает мою жалкую попытку улизнуть, ведёт по асфальтированной дорожке сквера.