– Так-то оно так, кошка, но что-то терзают меня сомнения, что Ветров этому решению обрадуется. Я уверен, аварию подстроил он. Что дальше? Вы не сможете долго держать дистанцию, это нереально.

– Да, он, – киваю и подробно пересказываю свои ночные приключения.

– Башка скоро треснет, – Ярослав оскаливается и морщится, зажимая голову в тиски широких ладоней. – Нет, Вер, к нему нельзя. Ты, может, концерт по заявкам и сможешь устроить, но, если верить Ветрову, Владу тоже надлежит ходить подавленным. А чуть только ты окажешься рядом, у него рожа станет до того самодовольной, что я его первым грохнуть захочу. Нет. Слишком рискованно. Сука, кто там опять ему подгадить решил…

– Зависит от того, как я буду себя вести, – выдавливаю через силу и также вымученно улыбаюсь. – Точнее, мы с тобой.

– Блядь… – выдыхает, сгорбившись.

– А варианты? – морщусь, собственное лицемерие насквозь пронзает. – Уверена, он успел составить мнение о нашем браке. И оно далеко от нужного нам первоначального. Нам бы только время выиграть. У Сабины второго шанса может не быть, ты её видел.

– Блядь, – рычит сквозь зубы, нервно чешет голову. – Хорошо. Ладно. Да. Через неделю. Тебе надо оклематься от сотряса, я уволюсь и попробую за это время нарыть что-нибудь на этого уёбка Петракова. В крайнем случае… ладно, не забивай голову.

По спине идёт неприятный холодок. Знаю прекрасно, о чем он думает. Если не получится прижать Петракова законно, да так, чтобы он не связал с Сабиной или её отцом, он его похоронит. И сдастся отцу.

– Ярослав, нет, – хватаю его за руку, хмурюсь.

– Да че нет, кошка, – невесело хмыкает. – Надеюсь, до этого не дойдёт. Но Влад прав, мозг – он. Ладно, – хлопает меня по руке, тяжело поднимается. – Иди поспи, гулящая моя.

13. Глава 13

Вера

Адреналин и шок после короткого беспокойного сна отпустили окончательно. Любое телодвижение отзывается тупой пульсирующей болью в висках, от которой хочется зажмуриться. Тошнота сопровождает каждый поход до туалета. Состояние в целом не критичное, но муторное и изматывающее.

Ярослав переживает. Вина так явно читается в его взгляде, что мутить начинает лишь сильнее. Оба расследования встали, супруг носится с тарелками и бесконечно предлагает что-нибудь куснуть, игнорируя зеленоватый цвет моего лица. В пять вечера, не иначе как с безнадеги, приволок мне сережки.

– Эм-м-м, – тяну так долго, что «ммм» сливается в монотонный гул. – Зачем?

– Цацки вроде настроение девчонкам поднимают, – слегка сощуривается, сканируя меня взглядом. Какое-то смутное подозрение мелькает в его глазах, но он отмахивается от него, слабо дёргая головой. – И это благодарность, – добавляет весомо.

– За измену? – иронизирую, принимая подарок.

Туров строит недовольную мину.

– За Сабину. И должок я верну, не сомневайся.

– Окей, бро, – сдавленно посмеиваюсь, стараясь не трястись. – Иди, спасай свою заморскую принцессу от страшного дракона. Я точно никуда не денусь.

Ломает его заметно, но вину перед Сабиной он явно ощущает острее. Поедом себя ест за невнимательность, хмурится и сжимает чешущиеся кулаки.

Когда уходит, я снова проваливаюсь в сон. Просыпаюсь утром следующего дня в непонятном каматозе. Голову от подушки оторвать не могу, точно пустой бочонок, перетянутый стальными обручами. Ругаю себя за то, что отказалась от лекарств, но сил на то, чтобы доехать до больницы нет, а вызывать в квартиру с алтарем Покровского над головой и выломанной дверью в ванную не хочется. Перемещаться в спальню Ярослава – тем более. По большому счёту, нет желания даже шевелиться. На этом и останавливаюсь.