Её нравственный облик сомнений никогда не вызывал. Нет повода колебаться и сейчас. То, что она позволяет мне абсолютно все, имеет объяснение. И это не похоть, не вспыхнувшая с новой разрушительной силой страсть, тому есть логичное разумное объяснение. Причина, по которой она не чувствует вины перед супругом, а тот – передо мной. Договоренность, до сути которой я непременно докопаюсь, чего бы мне это не стоило.

Пробираюсь под плотную ткань купальника к её груди. Не хочу раздевать, не хочу, чтобы чувствовала себя беззащитной и растерянной. Шестым чувством понимаю, излишняя откровенность действий спугнет её. Бесчестно, но думаю в те минуты больше о себе: желание соединиться с ней бьёт по самым уязвимым местам, делая из меня жалкое подобие меня самого. На любые уловки готов пойти, чтобы удержать её подле себя как можно дольше. Скулы от поцелуев уже сводит, но даже речи не может идти о том, чтобы сбавить темп. Не дам ей передышки, не позволю вставить больше ни слова против, здесь только она, я и выключенные камеры по всему периметру и в коридоре, от самых раздевалок.

Она, я и животный ужас в ее глазах.

Отталкивает меня с нечеловеческой силой, уперевшись руками в плечи. Пытается спастись от обрушившейся на неё стихии.

– Нет, – мотает головой из стороны в сторону. Упрямая. И наивная, раз думает, что я ее отпущу. Тянусь к её губам, она отворачивается и повторяет сорванным голоском: – Нет!

Целую то, что подставила: щеку, скулу, спускаюсь к шее, слизывая капельки воды. Вера делает короткий рваный вдох и задерживает дыхание, я наслаждаюсь её бархатной кожей, приподнимая за бедра повыше.

– Камеры не работают, – оповещаю хрипло.

– Да при чем тут!.. – вырывается из неё в припадке панической атаки, и мы оба на пару секунд замираем.

Она наверняка досадует на свою несдержанность, я – просто ликую, получив подтверждение своей догадки.

– Тем более, – хмыкаю.

Конечно, сука, хмыкаю! Я снова на вершине мира, самодовольством накрывает похлеще страсти в те мгновения. Набрасываюсь на нее, бесстыдно используя накопленные знания и опыт. Знаю прекрасно от чего её мажет сильнее, каждую эрогенную зону, действую расчетливо и получаю ожидаемую реакцию. Её колотит от желания. Но она упрямо продолжает просить.

– Влад, нет, умоляю, перестань, – жалобно хнычет. – Боже, зачем я приехала… – бормочет, все ещё давит на плечи, но прежней решимости уже нет.

Понимаю, на самом деле. Я не ставил себе цель трахнуть жену друга, когда звал её. Видеть её хотел, слышать, иметь возможность ненавязчиво коснуться. То, что происходит сейчас – бонус.

«Потому что нехуй было трахать мою невесту!» – долбит в голове совершенно неожиданно.

Оказывается, злюсь. Подумаю над этим позже.

Сдергиваю куцые треугольники ткани, перекрывающие её роскошную грудь, в стороны. Обнажаю и ныряю, захватывая губами один сосок. Вместе со сладостью её кожи глотаю приличную порцию хлорки, но даже она имеет приятный медовый привкус. Надолго задерживать дыхание тренировался как будто специально для этой ночи: ласкаю свою девочку руками и языком, потребности дышать вообще не ощущаю. Она не выдерживает, запускает ласковые пальчики в мои волосы, выпячивает грудь навстречу моему рту.

Выныриваю только чтобы услышать её сдавленный стон. На атомы расщепляет эта музыка, на мельчайшие частицы, хочется раствориться в ней, проникнуть через поры, добраться до сердца и поселиться там навеки.

– Как же я тебя люблю, Кисунь, – топлю самое искреннее, на что способен.

Целую её дрожащие губы. Сдерживаться нет больше сил. Терпения не хватает, движения становятся резкими и импульсивными, самого трясёт нещадно, половые губы натираю через трусики с таким давлением, что, если бы не окружающая наши тела вода, там, на хрен, случился бы пожар.