— Не достаточно красива? — искренне удивилась я. — Или рассчитывала на что-то большее, чем одна ночь, и тебя это напугало?  

— Брось, я не из пугливых, — усмехнулся Артём. — Наверное, сегодня не то настроение. Как-то приятнее болтать с тобой. 

— Ещё бы, — улыбнулась я, понадеявшись, что за улыбкой не видно моего смущения. — Я же мастер разговоров. 

— О да! — рассмеялся он и, чуть подавшись в мою сторону, спросил: — Помнишь нашу первую встречу? Ты была настолько красноречивой, что твой голос я услышал лишь тогда, когда прощался уходя. 

— Просто до этого, — развернулась я и, тоже облокотившись на столешницу, чуть наклонилась в его сторону, — ты был слишком занят губами Кристины, чтобы слышать то, о чём мы беседовали с остальными. 

— Да-а, — усмехнувшись, рассмеялся он. — Твоя правда. Да и сидела ты ужасно далеко от меня... 

Его взгляд лукаво блестел, загипнотизировав меня, как маленькую мышку на обед удаву... Секунда. Две. Нужно что-нибудь сказать, возможно, отвести взгляд, чтобы прервать обманчивое ощущение того, что кроме нас, наших взглядов друг на друга, больше ничего и никого в этой комнате нет. Неправильное ощущение, и я не должна себе его позволять. Тем не менее, я не могла ничего сделать... 

— Детка!  

Я с некоторым облегчением отпрянула от столешницы и нежно улыбнулась Кириллу, попытавшись не обращать внимание на грохочущее в груди сердце.  

— Потанцуем? — предложил он, обхватив мои ладони своими и подняв меня с места. — Песня очень подходящая. 

Да, это то, что мне сейчас необходимо.

4. Глава 3

Яркий комнатный свет освещал полную картину окончившейся вечеринки: пустые и полупустые бокалы и тарелки, оставленные на разных плоских поверхностях, использованные салфетки и прочие неудобства, которыми завтра предстоит заняться клининговой компании. 

А сейчас... Сейчас до этого нет дела, потому что в крови блуждает достаточно большое количество алкоголя, а на сердце приятная лёгкость от отлично проведённого вечера.  

Нас осталось трое: я, Кирилл и Артём. И душа моя пела, как оказалось, очень соскучившись по таким вечерам. 

Время третий час ночи, а мы сидели в зале: парни на диване, я на кресле, уютно поджав под себя ноги, и прямо из горлышек бутылок пили алкоголь, вспоминая былые времена. 

Точнее это делали парни, а я внимательно слушала и смеялась над комичностью тех или иных ситуаций, произошедших за долгое время их дружбы. А знакомы они между собой ещё с детства, и каждый раз, когда мы собирались втроём, они рассказывали что-то новое для меня, и ещё ни разу не повторились. 

И как же я была не равнодушна к их дружбе... Чего они только не повидали вместе, чего только не попробовали, и любое их совместное предприятие, пусть и заканчивающееся не совсем удачно, по истечении времени вызывало смех и радость. Конечно, в таком послевкусии было виновно их собственное ироничное отношение к любым своим невзгодам. 

— Ну, а тот прыжок с парашютом? — усмехнулся Артём. — Самый первый, помнишь?  

— Друг! Не позорь меня перед моей девушкой! — слабо возмутился Кирилл и расхохотался. 

— Мы тогда прыгали с инструкторами, — продолжил Артём, посмотрев на меня. — Киря всю дорогу до самого прыжка бурчал о том, что нужно прыгать с каким-то мужиком, что тот будет прижиматься сзади и так далее. А когда настало время прыгать, он чуть ли не со слезами в глазах молил того самого мужика держать его как можно крепче. 

Мы все прыснули от смеха и громче всех смеялся сам Кирилл. 

— Реально было до жути очково! Ноги дрожали! Ты должна меня понять, детка, — поднял он свою светлую бровь. — Ты же сама боишься всего на свете.