– Но в вашем возрасте этой сыпи уже не может быть.

– Неважно. Я сильно разволновалась перед свадьбой, и она снова выступила. Естественно, что мне хочется ее спрятать. Заставь сэра Гибера поверить в это. Иди немедленно, а после вернись и помоги мне одеться. Также собери мои снадобья в Крэвел. Они мне еще понадобятся.

Оставшись в одиночестве, Леони разрыдалась, уткнувшись в ладони. Ужасы этого дня только начались.

Потом намазала ушибы и ранки мазью из корня болотного папоротника и розового масла. Чтобы немного снять боль и успокоиться, выпила ромашковый сироп. Она выпила бы немного и макового молока, но побоялась, что из-за этого заснет на свадьбе.

К возвращению Уилды успокаивающее зелье уже немного подействовало.

– Ты все рассказала сэру Гиберу?

– Да. Он очень огорчился и сказал, что сам объяснит вашему будущему мужу, почему вы скрыты вуалью. Ваша тетя расплакалась. Она хотела увидеться с вами, но леди Джудит всю ночь и все утро держала ее при себе, придумывая всевозможные поручения. Кажется, бедняжка совсем не спала.

– Хорошо. Не хочу, чтобы она видела меня такой. – Посмотрев служанке в глаза, Леони спросила: – Скажи, Уилда, ты когда-нибудь была с мужчиной?

– Госпожа! Я…

– Я не собираюсь судить себя, Уилда, – поспешила объяснить Леони. – Моя мать умерла раньше, чем успела подготовить меня к первой брачной ночи. А расспрашивать об этом тетю Беатрис я не решилась. Но мне важно знать, что ждет меня сегодня ночью. Расскажи.

Опустив глаза, Уилда тихо проговорила:

– Госпожа, сначала будет немного больно, и прольется чуточку крови, которую наутро покажут на простынях. Это эта боль пройдет быстро. После станет очень приятно.

– Правда? А я слышала от девушек при дворе, что это ужасно.

– Они врали. Или же просто повторяли ложь своих матерей. – Уилда пожала плечами. – Однако некоторым женщинам от близости с мужчиной всегда больно, потому что они убеждены, что грешно наслаждаться этим. К тому же если к мужчине нет хотя бы какого-то чувства… – Поняв, что сказала, Уилда смутилась: – Госпожа, простите меня! Мне известно, что вам не нравится этот человек.

– Получается, мне придется терпеть боль всю жизнь? Однако я ему тоже не нравлюсь, и, может быть, он не будет часто оказывать мне внимание. Спасибо, что рассказала, Уилда.

Леони подумала, что должна оставаться спокойной. Нельзя приехать в Крэвел, дрожа от страха. Если Черный Волк решил, что она покорится ему, то он еще многого не знал о Леони Монтвинской.

В просторном зале Крэвела гостей приветствовала женщина, которую Леони сразу узнала. Представилась она леди Амелией, управительницей крепости, но Леони видела, как Черный Волк поцеловал эту женщину на турнире. Управительница? Нет, точно любовница. Но Леони все равно. Пусть у Черного Волка будет хоть сотня любовниц, лишь бы ее он не трогал.

– Сэр Уильям, леди Джудит, располагайтесь. Мой господин Рольф скоро придет, чтобы поприветствовать вас, – ласково сказала им Амелия и обратилась к Леони: – Госпожа, пойдемте со мной. Я провожу вас в комнату, где вам предстоит ожидать начала церемонии.

Леони молча отправилась за этой женщиной, которая была старшее ее, радуясь, что нет нужды больше терпеть общество отца и Джудит. Она не разговаривала с ними по пути сюда, а когда отец попытался завязать с ней разговор, отвернулась.

Крэвел Леони был хорошо знаком. Она знала, что Амелия ведет ее в маленькую комнату при часовне в передней части здания. Крэвел очень отличался от Першвика. Эдмонд любил всевозможные удобства, и в детстве Леони любила бывать здесь, потому что в крепости всегда что-то менялось. Однажды пристроили комнату над уступом с того конца зала, к которому примыкали покои владельца. Потом ее обнесли стенами, и Эдмонд сделал ее своими покоями. Позже, когда Алана посвятили в рыцари, пристроили еще одну – с другой стороны зала, над маленьким очагом для слуг. Так со временем между двумя этими комнатами застроили все пространство и появился второй этаж, куда из зала вели несколько витых лестниц. Потолок крепости настолько высок, что даже когда зал разделили на два этажа, остался высоким.