Шедшая впереди адвоката Ксения оглянулась, притормозив.

— Удивлена! Я и предположить подобного не могла. Теперь всё встало на свои места! — Её голос вибрировал от напряжения. — Как вы думаете, в обмен на деньги я могу требовать официального отказа от прав на дочь?

— Ксения Юрьевна, вы — как ребёнок, честное слово! Бывший супруг платит алименты, — напомнил Мечников. И, подойдя к ней практически вплотную, склонившись к самому уху, проговорил: — Отказаться от них вы не имеете права, дорогая. Государство обязало господина Слумского нести ответственность за дочь, за её достойное существование.

— Ответственность?! Достойное существование?! — Не сдержавшись, Ксения фыркнула и дёрнула головой, отодвигаясь от опасной близости. — Да алименты — копейки, чуть больше прожиточного минимума!

— Ой, лукавите, Ксения Юрьевна! — усмехнулся Мечников. — Во-первых, это далеко не те суммы, о которых говорите, а во-вторых, не вы ли настаивали на этих грошах? Даже не хочу напоминать, что я предлагал…

— Да на кой чёрт мне его деньги?! — вспыхнула она и, прикусив губу, отвернулась и горделиво продолжила движение.

— Не вам, а дочери… общей с Игорем дочери, — тяжело вздохнув, бросил он ей в спину.

— Давайте не будем разводить демагогию, — перебила его Ксения.

«В очередной раз убеждаюсь в строптивости её характера, — размышлял Мечников. — Хватка, помноженная на несгибаемую веру в собственную правоту, — хорошие качества для человека нашей профессии, но для жизни — полный провал. Такую женщину терпеть рядом с собой сложно. Интересно, а она вообще может быть «просто женщиной», мягкой и слабой?»

Настроение Ксении ушло в минус. Так было всегда, стоило кому-то окунуть её в неприятное прошлое, зыбкое, будто Песчаный хамелеон[11], затягивающий жертву так цепко, что спастись из капкана становилось практически невозможно.

«Ненавижу, когда меня окунают в этот могильник! — мысленно посетовала она. — Единственная радость от брака — Эля».

«Ох, не любите вы правду, касающуюся лично вас, госпожа Слумская! — размышлял Мечников, разглядывая аккуратно заплетённые в косу серебристые волосы идущей впереди Ксении. — Хотя кто из нас любит слышать о себе нелицеприятные вещи, особенно, если амбиций хоть отбавляй?»

Ксения, затылком почувствовав его заинтересованность, нахмурилась.

— И не надо буравить меня взглядом, господин адвокат, — произнесла Ксюша.

Мечников коротко хохотнул. Ему всё больше нравилась эта женщина. Она — словно вода: то бурлящий поток, а то тихая заводь.

Но едва они спустились с крыльца, как рядом взвизгнули тормоза резко остановившегося автомобиля. Дверца чёрного внедорожника распахнулась, и на тротуар вывалился здоровенный бугай. Александр Михайлович, подчиняясь внутренней чуйке, схватив Ксению за руку дёрнул за себя. Десятисантиметровые каблуки босоножек противно заскрипели, но выдержали.

— Надо же, какая встреча, Ксения Юрьевна! И искать не пришлось — вы сами тут как тут! — произнёс здоровяк, проигнорировав присутствие Мечникова.

Александр Михайлович узнал мужчину. Это был тот самый человек, с которым он несколько дней назад схлестнулся в торговом центре, — Борис, помощник Слумского.

— Прошу. — Парень с серьёзным выражением лица открыл дверцу машины. — Супруг вас ждёт…

Ксения гордо вздёрнула подбородок.

— Борис, не надо ломать комедию! Какой супруг?! Ваш хозяин мне никто, и я не поеду.

— Это не моё дело, Ксения Юрьевна. Мне даны указания во что бы то ни стало привезти вас домой.

— Послушайте, уважаемый, — прервал молчание Мечников, — вам ясно сказано: никто и никуда не поедет.