«Характерец ещё тот! — рассуждал Александр Михайлович, медленно продвигаясь в очереди. — Хотя разве для меня это открытие? Норов проявился уже в процессе развода. Быть женой Игоря Слумского ох как непросто, а они прожили вместе достаточный срок. Даже успели родить ребёнка».

Его голова с тёмно-русой шевелюрой, кое-где тронутой сединой, непроизвольно повернулась в сторону той, чей образ назойливо витал в мыслях. Ксения Слумская, уставившись невидящим взглядом на проходивших мимо людей, сосредоточенно размышляла.

«Вот что в ней такого? Далеко не красавица, но есть что-то гармоничное, невольно притягивающее и взгляд, и мысли».

Неожиданно для себя Мечников, искренне удивился.

«С чего бы я вдруг стал задумываться о женщинах?! Э, нет, лукавишь, Сашка! Не обо всех ты раздумываешь, а об одной, конкретной».

Он снова посмотрел в сторону кафе, но там ничего не изменилось. Его взгляд переместился к сцене. Отыскав дочь Ксении, какое-то время наблюдал за весело хохочущей девочкой.

«Как быстро бежит время! Когда-то вот так с Наташей[8] мы сидели в Театре юного зрителя и смотрели эту же сказку. Натка тогда тоже смеялась. Уж не знаю, действительно ли дочери нравился спектакль или же она радовалась, что мы вместе выбрались на представление. Детям таких трудоголиков, как я, всегда мало родительского внимания. Теперь, когда дочь выросла, многое ушло в прошлое, и как бы ни хотелось, Нате больше не нужны ни сказки, ни я. Она вышла замуж, у неё полноценная жизнь взрослого, самодостаточного и счастливого человека, и теперь ей папа не так уж и нужен».

Мечников моргнул несколько раз, прогоняя внезапно нахлынувшую грусть.

«Ну что я брюзжу, как старик?! Дети вырастают и улетают из родительского гнезда. Никто не сомневается, что Наташка по-прежнему меня любит, но общаемся мы редко, да и то в мессенджерах, даже до созвона дело редко доходит. Раз в физической и материальной помощи не нуждаюсь, жив-здоров, то, по её разумению, со мной всё в порядке. А то, что одиночество стало ощущаться ещё острее, так с этим ничего не поделаешь. Это и есть жизнь».

— Ваши квитанции? — вывел его из раздумья нетерпеливый голос сотрудницы.

Александр Михайлович протянул даме оба талончика. Внезапно, поддаваясь внутреннему наитию, оглянулся на Слумскую.

Первое, что бросилось в глаза: Ксения за столиком оказалась не одна. В кресле, в котором до недавнего времени сидел он, расслабленно развалился широкоплечий бритоголовый молодой мужчина в чёрной футболке. Его губы неторопливо шевелились, он что-то говорил. А вот Ксюша была явно напряжена. Это выдавали абсолютно прямая спина, будто внутри стоял металлический стержень — сколько ни старайся, согнуть не получится, и отпечаток наигранного равнодушия на лице.

Вдоль позвоночника Мечникова прошёлся холодок — его личный предвестник грядущих неприятностей. Кончики пальцев закололо, горло пересохло, как всегда, когда он вставал перед выбором — бить морально или физически.

— Проверяйте, — раздалось рядом.

Александр Михайлович снова отвлёкся на сотрудницу фирмы бытовых услуг. Та молча указала на лежащие на стойке пиджак и сумку Ксении. Бегло осмотрев вещи, он согласно кивнул.

— Да, спасибо. Всё хорошо. — И, взяв их, направился в сторону кафе.

- - -

[7] Пиццайоло — повар, специализирующийся на приготовлении пиццы (примечание автора).

[8] Наташа — дочь Мечникова. Роман Аллы Дроздовой «А как же Ты?» (примечание автора).

6. Глава 6

Чем ближе Мечников подходил, тем явственнее понимал, что Слумская не просто напряжена, а на взводе, и что человек, сидящий напротив, ей неприятен; более того — Ксения его боится, ещё чуть-чуть, и она сорвётся. Ускорив шаг, Александр Михайлович уже через минуту оказался рядом с диванчиком, на котором раньше сидела девочка.