Вдруг вспомнила Марина, как впервые повела дочь в детский сад, в подготовительную группу. Вообще-то особой нужды в садике не было, Окунева не работала. Хотя первоначальный план был такой: она по-быстрому выходит из декрета, отдает малышку в ясли, возвращается в школу на должность преподавателя ИЗО. Николай тогда служил в полиции, Марина каждый день внутренне умирала и возрождалась, как птица феникс, когда он возвращался домой живым и не раненным. Но стоило Коле впервые взять новорожденную дочь на руки, взглянуть в ее невероятные глазищи, погладить осторожно одним пальцем густые темные волосики, шапочкой покрывавшие голову малышки, – вот тут винтики в его голове мощно и необратимо заработали в другом направлении. Он уволился из органов, создал собственное охранное предприятие, а Марина с радостной благодарностью могла теперь заниматься дочкой, забыв о работе. Что и делала, пока кто-то не надоумил ее отдать дочь в садик хотя бы на последний год, чтобы подготовиться к школе. Потому что попытки развивать Дашу самостоятельно не устояли перед очаровательными капризами дочери, до слез ненавидящей все эти буквы, цифры, картинки.

Марина заранее готовилась пересидеть где-нибудь в кафе или в скверике неподалеку от сада. Ведь наверняка ей скоро позвонит воспитательница, скажет, что Даша рыдает и просится домой. Сама же Даша шла спокойно, разглядывала себя в витринах магазинов и явно готовилась осчастливить новое место своей красотой. Никаких звонков не последовало, а когда Марина, как обещала, пришла за дочкой перед тихим часом, Дарья выглядела недовольной, нехотя согласилась отправиться домой с условием, что завтра уже на весь день.

«Понравилось в садике, родная?» – спросила ее Марина.

«Ага, супер! – жизнерадостно заверила ее дочь. – Все на меня смотрели, даже заведующая приходила. А тетя повариха вот так всплеснула руками и сказала: «Ой, божечки, никогда такой красивой девочки не видела!»

Марина закатила глаза и покачала головой. Она предпочитала услышать, что ее дочь выучила за сегодня пару букв или научилась считать палочки.

«А еще в моей группе есть девочка, такая же, как я, только наоборот!»

«Это как?» – не поняла Марина.

«Ну, у нее белые волосы и черные глаза. Она ничего так, хорошая. Ее зовут Яся, а полное имя я еще не запомнила. У нее есть брат Гера, они это… близняки?»

«Близнецы».

«Ага, точно. Он красивый и я на нем женюсь!»

«Выйду замуж, – машинально поправила Окунева. – И это, надеюсь, случится не слишком скоро».

«Думаю, после школы. Эх, жаль, что у меня нет брата! – Даша даже руками всплеснула от огорчения. – С ним бы женилась Яся. Она не очень красивая, но я бы брата уговорила. Теперь уже поздно, конечно!»

И скосила безнадежный взгляд на материнский плоский живот.

Тут Марина словно бы очнулась, вернулась в реальность, в которой двое полицейских смотрят на нее с недоумением, а Даша дергает за руку:

– Мам, мам, дяди уже уходят!

– Не дяди, а господа полицейские, – привычно поправила Марина, постаралась принять достойный и невозмутимый вид. – Вы уже все выяснили? Я бы хотела увезти дочь отсюда хотя бы на несколько дней, чтобы оградить ее… вы же понимаете.

– Обещать ничего не можем, – скучным голосом уронил молодой. – Могут возникнуть разные обстоятельства, а следом за ним и вопросы. Так что постарайтесь хотя бы в ближайшее время город не покидать.

Она не нашлась что ответить, молча проводила господ полицейских в прихожую, закрыла за их спиной дверь. Даже не посмотрела, куда они пойдут дальше. Наверное, нужно было предупредить, что на их девятом две квартиры из четырех пустуют, одна выставлена на продажу, хозяйка другой уехала лечить спину в санаторий.