Тут Марина перехватила инициативу:

– Миша, говоришь, был на крыше? Чердак открыт сейчас?

И первой покинула квартиру, вышла на лестничную площадку, просторную, не то что в пятиэтажках. Лестница продолжалась и вела на чердак, но от любителей прогуляться по крыше ее надежно отгораживала решетка с навесным замком. Сейчас замок был снят и лежал на подоконнике, решетка распахнута настежь. Марина подошла к лестнице – и охнула, зажала рот рукой. На площадке между их девятым и восьмым этажами были раскиданы вещи: розовая футболка с принтом, юбка в мелкую складку, синие трусики и разношенные тапочки с кошачьими мордочками. Именно в этой одежде обычно приезжала к ним на лифте Яся, если успевала переодеться после школы.

– Что за чертовщина? – бормотнул на заднем плане сосед.

– Это ее вещи, Миша!

– Я понял. Только не было их тут, когда я вниз бежал! Я ведь лифта дожидаться не стал, с перепугу-то.

– С перепугу и не заметил.

Михаил отчаянно тер рукой лоб, жмурился, мотал головой. Потом заговорил спокойно, сосредоточенно:

– Так, я сперва отпер замок. Нет, собирался отпереть. Дверь была прикрыта, но не заперта. Вчера ремонтники снова лифт чинили, не закрыли толком за собой. Отсюда лестница вниз мне была отлично видна. Там еще пакет валялся, вот где сейчас вещи.

– Какой пакет, Миша?

– Да обычный, фасовочный, набит под завязку. Я таз с бельем поставил на окно, спустился, выбросил пакет в мусоропровод. Честно говоря, еще подумал… ладно, не важно сейчас. Поднялся на чердак. А когда заорали внизу, я струхнул, мои ведь тоже где-то гуляют. Почему-то представилось: вдруг Раю с коляской машина сбила. Помчался вниз. Нет, никакой одежды тут и близко не валялось.

– Что было в пакете? – Марина сама бы не смогла сказать, зачем задает эти вопросы. Но что-то беспокоило, скребло по нервам.

Михаил плечами пожал, поморщился:

– В голову не пришло, знаешь ли, изучать содержимое. Но он на боку валялся, частично рассыпался. Вроде фантики от конфет, корки хлеба, ну как от бутербродов остаются. Смятая бумага, лист из тетрадки в клеточку. А наверху банановые шкурки.

– Ты подумал, что это Даша бросила, да? – Каждое слово давалось ей с трудом, подступала тошнота.

Сосед в ответ руками развел:

– Больше вроде некому. Я не собирался ее ругать, ты знаешь, не на мой характер. Просто хотел на обратном пути позвонить и спросить, не зря ли я его выбросил… ну, понимаешь, чтобы как-то поделикатнее…

– Это не Дашин пакет, – перебила его Марина, даже улыбнулась от облегчения. – Она у нас бананы на дух не переносит. Это, наверное, Ярослава кинула. Пошла выбрасывать мусор на второй этаж, там кто-то ее напугал, возможно, напал. Она побежала вверх по лестнице, пакет машинально несла с собой, здесь только выронила.

– Напал среди бела дня? – усомнился сосед. – Девочка бежала восемь этажей, наверняка кричала, и никто не выглянул, не услышал?

– Могла и не кричать, от страха спазм случился. – Марина знала, сама пару минут назад перенесла такое. – А может, она слышала позади себя подозрительные звуки и таилась, шла на цыпочках. Надеялась, что преследователь отстанет, свернет к какой-нибудь из квартир. Так даже вернее, бегом ей столько не пробежать. А он специально шел медленно, направлял ее к чердаку, потом к крыше. Миш, ее сбросили, точно! А потом, когда ты побежал вниз, этот кто-то спустился, раскидал тут одежду и ушел.

– Тогда он может быть еще в доме, – севшим голосом подытожил Михаил.

– Возможно…

Марина больше не хотела ни говорить, ни думать о случившемся. Голос соседа, рассуждавшего вслух, сделался невыносим. Она с силой стиснула пальцами виски, а хотелось зажать уши. А еще больше хотелось собрать одежду и скинуть туда же, в мусоропровод, – он в их доме находился на четных этажах. Но она опоздала: стукнул лифт, и как-то одномоментно площадка заполнилась народом. Тут были и полицейские, так что Марина и Михаил поспешили отступить к своим квартирам, представители власти проводили их тяжелыми взглядами. Женщина замешкалась, пропуская соседа: они жили дверь в дверь, не разминуться.