Она вновь покривила губами, но в этот раз с четко читающимся презрением.

– Из-за него все покатилось по наклонной. Он стал тем камнем преткновения. Он надломил уготованную Милане судьбу и пустил ее под откос.

Моя голова кружилась от обилия информации. Кое-что прояснилось для меня, но большей частью все только запуталось. Вопросов было слишком много, и я знала, что задам их все, чтобы понять, узнать, выяснить.

– Он бы не узнал твоего отца и все, наверное, сложилось иначе. Павел сильно изменился за эти годы. Из блистательного молодого человека он превратился в рухлядь, ты уж прости меня, но я говорю, что вижу. Но меня он не был забыть не в силах никогда – ведь именно я увезла Милану подальше от него, я говорила правду о нем и благодаря мне она познакомилась с Павлом.

Я откинулась на спинку сидения и перевела дух. Но тяжесть в груди никуда не пропала.

– Ты и этого не знаешь, девочка моя.

Настал мой черед качать головой, молчать и отекать, как выразилась бы Вика или Катька.

– Он вспомнил меня и понял все. Я не преувеличиваю. Звонок адвоката подтвердил мои опасения.

– Кто такой этот Сергей Юрьевич? Откуда у него столько власти? Неужели нет того, кто может повлиять на него?

– Он генеральный прокурор – выдохнула Аделаида Георгиевна тихо, но было больше похоже на то, что ахнула – и ему подвластно всё.

Словно она только что в полной мере осознала всё.

– Но мы поборемся, Ида! Поборемся! Не будь я Спасской. Не стоит так скоро списывать меня со счетов.

8. Глава 8

Глава 8

– Приехали, – пробасил немногословный помощник Дима. – Аделаида Георгиевна, я помогу вам выйти?

Глядя на этого Диму, мне показалось, что все помощники были сделаны из одного теста. Они были крупными, с какими-то дефектами на лице и жутко не общительными при этом. У Димы не было шрама, но у него не работали мимические мышцы – его лицо не выражало ровным счетом ничего.

– Не надо, Дима, я сама, – выдохнула женщина, но свесив ножку за пределы автомобиля. – Просто я утомилась сегодня, столько всего навалилось и эта новость…

С того момента, как были произнесены слова об этом Сергее Юрьевиче, Аделаида Георгиевна больше не произнесла ни слова.

– Я ответила на часть твоих вопросов, Артемида? – спросила она, оглянувшись напоследок. – Дай мне отдохнуть, милая.

Дима помог бабушке выбраться, а меня оставил одну в стремительно холодеющий иномарке. Машина была другой, но цвет ее салона тоже оказался шоколадным, напомнив мне об утреннем знакомце, отозвавшись в душе теплым воспоминанием. Это был не он! Не на него напал папа. Но легче почему не стало.

– Не надо было идти туда, – прошептала я себе под нос. – Тогда бы ничего не случилось.

Несколько минут я сидела в авто и вспоминала события этого дня. Руки то сжимались в кулаки, то ослабевали. Я думала о своих слабостях и обидах. Надо было не поддаваться желанию увидеть Костю после случившегося на пустыре. Но поступок Лизки взял и поставил точку в моем решении.

– Артемида?

Я вздрогнула от молодого и неожиданно звонкого женского голоса. Голос Аделаиды был тих и ослабевал с каждой новой минутой, превращаясь в невнятное старушечье бормотание. Так что надо понимать почему я испугалась появлению молодой женщины, которая живо взобралась в салон автомобиля.

– Оставил тебя и ничего не сказал? – спросила она, усевшись на место Аделаиды и захлопнула дверь, закутавшись в шаль и поежившись при этом.

– Вы моя бабушка? – спросила я, одномоментно придя к выводу, что это семейство изредка, но все-таки отхлебывает от фляжки с эликсиром вечной молодости.