– Эм… Хорошо, кто есть ещё?

– У меня ещё есть две сестры и брат, – прочищаю горло, прежде чем поправить, младший. Эмма – самая старшая из нас, ей двадцать семь. Замужем она уже как лет шесть за Кларком.

– Дети есть?

– Нет. Она сторонница того, что нужно сначала чего-то добиться, а после думать о потомстве. По итогу у них с мужем на двоих одно своё крупное в городе издательство. Само-собой, без помощи родителей не обошлось, с двух сторон, конечно.

Мэнди кивает, и это заставляет меня улыбнуться. То, что она спрашивает о моей семье, значит, что для неё это хоть каплю, но важно. Она бы могла молча сидеть и ждать момента, когда мы доедем, и я там бы на месте всё рассказал. Но она решила настроиться на это заранее. Что даёт мне понимание того, что она собирается играть роль прилежной невесты при моей семье тоже.

– Вторая сестра – Диана, тоже замужем. Ей двадцать шесть. Они с Дэниелом в браке только четыре года, но встречались они с её девятнадцати. Насколько я знаю, они ждут ребёнка.

– Насколько ты знаешь? – Девушка слева тихо усмехается. – Ты что..?

– Да, очень давно не был дома. Мы мало поддерживаем друг с другом связь.

Мэнди неловко поджимает губы.

– А что же младший брат?

– Сэмюель, ему одиннадцать. Мы его называли малыш-Сэм, но, думаю, сейчас он на это прозвище не станет окликаться. Обычный школьник.

– Чем-то занимается?

– Наскокько я знаю, нет.

Представляю, как выгляжу сейчас в её глазах. Самовлюбленный ублюдок, который не знает почти ничегошеньки о членах своей семьи, который бросил их ради веселья и женщин в большом городе. Но у меня свои на то причины.

– Хорошо. Это всё, что я должна знать? – Спрашивает она, кидая на меня быстрый любопытный взгляд.

– Да.

Большего знать ей не стоит. Мы проведём с этими людьми около недели, и потом, на вряд ли она будет видеть их часто. Сегодня мы с ней летим к моей семье лишь потому что большая часть финансов у меня исходит от них, и мне нужно оправдать взятые деньги для Вильяма. Ничего больше.

Дальнейший полёт проходит в спокойствии, но ни я, ни Мэнди не сомкнули глаз за всё время. Думаю, дело в том, что для нас обоих этот день сулит только одно напряжение. В такси Мэнди лишь спрашивает, сколько времени нам ехать, остальной весь путь мы слушаем рассказ водителя о местных. И только, когда мы подъезжаем к нашему семейному трёхэтажному особняку, в котором умещается вся родня, из меня вырывается короткое разочарованное «чёрт». Члены моей прелестной семьи, кроме родителей, конечно, выстроились около высокого серого забора из камня и чёрных прутьев сверху с цветами, шарами и какими-то подарочными коробками в руках.

Мэнди

Судя по реакции Томаса и вырвавшемуся из него «чёрт», он свою семью не очень-то и рад видеть. Что, кстати, странно, потому что из окна такси, стоящие люди с улыбками на лицах и праздничным атрибутом в руках, выглядят довольно милыми. Они переглядываются, переговариваются и хихикают, пока мы с Томасом не спешим выходить из машины.

Я прочищаю горло.

– Томас.

– Дай мне ещё минуту, – он кидает взгляд на родню и поджимает губы.

Молча киваю. Что-то мне подсказывает, что он о чём-то умолчал. Тогда, в самолёте, он всё-таки скрыл от меня какие-то, судя по всему важные моменты. Почему он тогда не тянется к своей семье?

– Пойдём, – говорит парень и выходит из машины, я выхожу следом.

Водитель помогает нам вытащить чемоданы, и мы, наконец, подходим к ожидающим с нетерпением нашего внимания людям. Первой подаёт голос высокая светловолосая девушка в светлых джинсах (они с Томом очень похожи: светло-русые волосы, голубые глаза, одинаковые подбородки) и свободной бежевой футболке с воздушными шарами в руке.