И неважно, что он от человека, смешавшего меня с грязью. Не всегда дети копирую отцов, а мой тем более не будет похож на Артура. И таким наивным и легковерным, как я, ему тоже не быть. Недоверие к людям буду взращивать с грудным молоком.

Такие мысли придавали сил, не давали сломаться и потерять связь с реальностью. Если брать за расчёт трёхразовое питание, то по количеству приноса еды пошёл уже девятый день. С мужиком, стерегущим меня, я больше не общалась. Принёс, унёс, задвинул засов, и снова тишина. Можно сказать, что я привыкла к нему и на очередное появление реагировала ровно, как и на приходы Дубина.

В конце девятого или в начале десятого дня что-то пошло совсем не по привычному сценарию. Вместо положенной миски с бурдой в дверь вошёл Артур, стреляя какими-то ненормальными глазами. В них клубилась чернота, не оставляющая сомнений, что муж перешёл черту. Какую? В данный момент было не важно, главное, от него разило дымом и металлическим запахом крови.

– Ну, вот и настал твой час, любимая, – резанул сталью Дубин, и от его тона холодом окатило спину. – Это сладкое слово «свобода».

Знаете, наверное, я на самом деле полная дура. Не смотря на хищный взгляд Арта, посыл к свободе так хорошо лёг в моё видение будущего, что я, не раздумывая, поднялась с лежака и направилась к выходу. С каждой ступенью наверх воздух становился свежее и разреженнее, а стоило ступить на землю, как меня окатило промозглым, осенним дождём.

Если бы знала, что приготовил мне муж, валялась бы в ногах, или набросилась бы и расцарапала ему рожу, но я уверенно села на заднее сидение открытой машины и в ожидание уставилась в окно. Меня совсем не смутила остановка кортежа на территории мусорного полигона, не ввела в заблуждение подпрыгивающая в каком-то невменяемом танце Влада, не вызвал подозрение Рамин, вышедший из строительного вагончика.

Я была уверена, что Халимов здесь для встречи и транспортировки меня к отцу, и даже обрадовалась, увидев его живым и невредимым. Дышала полной грудью, не обращая внимание на гнилостный воздух свободы, пока не захлебнулась им, увидев наставленный на меня пистолет в руках Артура.

– Ты была неплохой женой, – оскалился Арт, рисуя в пространстве дулом знак бесконечности. – Иногда я даже забывал, что в тебе течёт кровь Сарбаевых.

Мне бы прокричать, что жду от него ребёнка, что меня надо пощадить, но видя непримиримую ненависть в его глазах, слыша ехидный, издевающийся смех Влады, поняла, что нет смысла унижаться. Дубин уже решил зарыть моё тело здесь, и беременность никак не спасёт от смерти.

– Дай я, – перехватил его руку Рамин, опустив её вниз и достав своё оружие. – Не надо перед парнями демонстрировать свою меткость.

Халимов говорил тихо, но его слова вполне сносно доносили порывы ветра. Артур кивнул, сделал шаг в сторону любовницы, обнял её за талию и оскалился в подобие улыбки.

Время замедлилось. Если до этого момента темнота сжирала контуры происходящего, то враз я чётко разглядела в свете прожектора каждую деталь окружающего мира. Мутный серп обглоданного месяца продирался сквозь жирную тучу, вспарывая рыхлое брюхо, капли, стекающие с её порванной плоти, вмиг окрасились кровавыми соками, а отравленная нечистотами земля под ногами чавкала, жадно всасывая пролитые потоки.

– Динар, передавай привет родителям, – крикнул Дубин, перекрывая барабанную дробь дождя.

Кажется, моё зрение уловило даже движение молекул. Прищуренный глаз Рамина, вспышка на конце ствола, пуля, крутящаяся вокруг своей оси, отбрасывающая брызги мельницей и приближающаяся замедленными кадрами, наложенными на мрачный шабаш разгулявшейся природы. Странно, но удар совпал с оглушающим звуком выстрела, отделившись от зрительной картины.