- Ладно, мы скоро.

Отключилась и откинулась на подушку – ну вот опять. Ссора, командировка и примирение. Якобы примирение. Миша опять весь день будет смотреть телевизор и копаться в телефоне. Ближе к вечеру соберется в бар с друзьями, которых «он очень давно не видел». А мы с Димкой весь день проведем вместе, а вечером посмотрим мультики и ляжем спать. Вот такая у нас семейная жизнь… Как же достало…

Пока завтракали и собирались домой, мама постоянно подгоняла. Будто час-полтора что-то принципиально решит. Дима капризничал, вертелся и никак не хотел есть бабушкину кашу. Я терпеливо впихивала в него ложку за ложкой – он почти всегда так себя ведет, почти привыкла уже. Давно может все делать сам, но периодически начинает требовать относиться к нему, как к младенцу. Ничего не поделаешь – если не накормить, мы до вечера из-за стола не встанем.

Кое-как доели и оделись, сын уже откровенно напрашивался на наказание. Наверное, чувствует мой настрой и тоже не хочет никуда ехать. Я бы с удовольствием полежала и выспалась, потом занялась бы бытовыми вопросами. Но нет – мама нас вытолкает домой во что бы то ни стало. Ой, что будет, если все же решу развестись…

Дома все было так, как я и представляла – муж на диване, телек орет, грязная посуда в мойке и грязная одежда прямо на полу в ванной. Раздела сына и срочно приступила к ликвидации бардака – я же не работаю, дома сижу! Миша с Димкой остались в зале, они периодически переругивались – никак не могли поделить телек. Младший требовал мультики и нахально пытался отобрать у отца пульт, а старший требовал от ребенка понять, что он работал и очень устал. Понятно, просить сходить за продуктами не стоит. А холодильник пуст, мы же здесь больше недели не жили.

Поход в магазин и готовку пришлось отложить. Зашла в зал к мальчишкам и сразу поняла, что Димка опять приболел. Когда он так ложится и пустым взглядом смотрит в телевизор, точно не все в порядке.

- Малыш, ты как себя чувствуешь? – присела перед диваном и приложила ладонь ко лбу.

Кажется горячим, но у меня вечно руки холодные. Особенно если до этого в воде долго возилась. Поцеловала сына в лоб – нет, все точно, температура. Пока вроде небольшая. И ни соплей, ни кашля, ни каких-либо еще жалоб. Самые ужасные болезни у нас всегда начинаются именно так. Пошла на кухню за градусником, но в шкаф полезла не сразу. Села на табурет – чувствую как руки трясутся, а сердце бухает так, что сейчас выскочит. Нет, только не это – опять больницы, капельницы, таблетки, казенная еда, безразличные врачи и грубые медсестры. Вроде бы Дима так часто болеет, что следовало бы давно привыкнуть. Но я не могу – каждый раз боюсь, что случится что-то ужасное. Высокая температура, которая почти не сбивается в домашних условиях, наводит на мысли о том, что с Димой не все хорошо. Но врачи разводят руками и отговариваются тем, что все дети болеют. И я согласна с ними, но при этом большинство детей ходят в садики, на секции, в кружки. А нам рекомендовали сидеть дома и реже контактировать с потенциальными разносчиками всевозможных хворей. И мы сидим, вот только я уже близка к помешательству. Но никто этого не замечает. Или делают вид. Подбадривают меня обычно посторонние люди, типа больничных санитарок. Мужу на детские болезни все равно, а мама прячет голову в песок и продолжает утверждать, что все нормально. Хотя признает, что мне тяжело, и в помощи не отказывает.

Кое-как справившись с эмоциями и подкатывающей тошнотой, я все-таки разыскала градусник и вручила его мужу. Мерит температуру сыну обычно он. Если находится дома – сама не могу, нервов не хватает. Я вернулась на кухню, нашла лук и картошку. Пожарю, хоть чем-то себя займу пока. Минут через десять пришел Миша, молча налил воды в стакан, посмотрел на меня недовольно.