Я уже не понимала, что делаю. Толи отталкиваю от себя, то ли, наоборот, цепляюсь за него. Господи, что я делаю?

– Я замужем. – это должно было отрезвить нас двоих. Хотя бы меня.

– Похуй. – рыкнул, сжимая мою грудь сквозь ткань одежды.

– Тебе на всех и всё похуй. – запрокинула голову, пока он царапал зубами кожу на шее. А потом зализывал место укуса. Влажно, торопливо.

– На всех. Кроме тебя. – рывком опрокинул меня на спину, наваливаясь сверху.

Происходящее – полнейшее безумие. Неправильное. Противоестественное. То, чего не должно было случиться ни при каких обстоятельствах. Но почему-то это происходит.

А всё потому, что я не нахожу в себе сил это остановить. Сказать нет. Как ему противостоять? Как? Как себе противостоять?

Я уже сейчас отчётливо понимаю, что пожалею, как никогда сильно. Что испепелю себя своими ошибками. А это ошибка. Ошибка, которую я даже не пытаюсь исправить.

Гриша как безумный, сжимал, гладил, целовал, кусал. Руки хаотично блуждали по моему телу. Как и мои по его. Тонула в этом безумии. Захлёбывалась его запахом. Втягивала воздух глубокими и жадными глотками.

– Хочу тебя. – бормотал, выдёргивая блузку из пояса юбки и задирая шелковую ткань вверх.

Поочерёдно прикусил возбуждённые соски прямо через кружево лифчика. А после оттянул его вниз, оголяя грудь. По телу мурашки табуном. Грудь ныла. Каждое прикосновение отдавало судорогой.

Казалось, всё происходящее не со мной. С кем-то другим.

Что не я судорожными движениями пытаюсь сорвать с него рубашку. Не я царапаю ногтями его горячую кожу, стараясь причинить боль. Не я приподнимаю бёдра, помогая ему задрать юбку. И не я вскрикиваю, когда он рвёт на мне трусики.

Чувствовала, насколько он возбуждён. Как трётся о мою промежность вставшим членом, скрытым тканью одежды. Отчётливо ощущала всю длину, когда он врезался в меня, будто уже вошёл.

Меня трясло, когда тянулась к поясу его брюк. Пальцы дрожали, не слушались. Словно одеревенели. Но я продолжала цепляться ими за ремень.

Гриша помог. Отстранился. Опираясь коленом о сидение, нервными движениями выдернул ремень и расстегнул ширинку, приспуская брюки вместе с боксерами.

Как заворожённая следила за каждым его движением. Как выпустил тяжёлый налитый кровью член, наружу. Как провёл по нему рукой, размазывая каплю смазки. С трудом оторвав взгляд от возбуждённой плоти, посмотрела в напряжённое лицо.

Там бесы плясали. Голодный и жадный взгляд пробирал. С ног до головы пуская табун мурашек.

Подавшись вперёд, закинул одну мою ногу себе на плечо. Второй я сама упёрлась в спинку переднего кресла. Неудобно, но это, кажется, последнее, что сейчас беспокоило. Склонившись лицом к моему, направил себя и вошёл на выдохе. Заполнил меня до основания. Стон из груди вырвался непроизвольно. Громкий, надсадный.

Что я делаю? Что позволяю делать с собой? Как допустила и дошла до этого?

Безумие. Это какое-то животное безумие. Не поддающееся объяснению и здравому рассудку.

Чувство наполненности пьянило. Его ласки дурманили. Ощущения такие далёкие. Казалось бы, давно забытые. Но от чего-то до сих пор свежи в памяти.

– Моя. – прорычал с очередным толчком. Глубоким. Резким.

– Нет. Не твоя. – выстанывая и царапая его кожу, наверняка оставляя красные отметины. Несмотря на происходящее, хотела причинить ему боль. Физическую. Это какое-то наваждение и желание, не поддающееся контролю.

– Моя, блядь! – врезался в меня с новой силой, заставляя вскрикнуть. Был так глубоко во мне, что задыхалась от избытка ощущений.

То что происходило, сложно было назвать сексом. Мы трахались. Как одичалые животные сношались. Безрассудно. На грани удовольствия и боли.