Скучая, Арлина в который раз пролетела взглядом по комнате. Книги, книги, книги… Там, где не повесили портрет или гобелен, тоже книги. На полках, на полу у кресел, в шкафах в высоту до потолка, растянувшихся от одной стены до другой – повсюду только книги. 

А ещё небольшая, на первый взгляд неприметная, высотой с карлика, дверца в углу, завешанная тёмным полотнищем. Именно у этой дверцы и копошился старик с огромной связкой ключей в руке, которую он вытащил откуда-то из-за камина.  

– Эх, опять не тот, – бормотал старик, гремя связкой и подбирая нужный ключ. – Этот слишком короткий. На том две зазубрины вместо трёх. 

– А нельзя ли поскорее? – в голосе Арлины звучало волнение. 

Едва переступив порог замка, её не покидала навязчивая мысль, что за ней постоянно наблюдают. Будто сверлят изучающим взглядом, но куда ни погляди – ничьих глаз не видно. И если буквально несколько ударов сердца назад это чувство слежки чуточку притупилось, то сейчас зажгло с такой силой, словно дров в камин подбросили, и все они разом вспыхнули. Но кто мог за ней следить? Арлина опасливо заозиралась по сторонам. Не портреты же на стенах. 

– Не мешай, – проворчал старик, полностью поглощённый подбором ключа. – Кажется, нашёл. Три зазубрины, длина с полтора указательных пальца и серебряная капля на меди. Попробуем. 

Сунув ключ в замочную скважину, он повернул его два раза и потянул на себя дверцу. Та скрипнула и отворилась. Изнутри потянуло сыростью и гнилью. Старик поманил к себе Арлину. 

– Теперь сто ступенек вверх по винтовой лестнице. Осторожно, пригни голову, в некоторых местах могут спать летучие мыши. И руками не размахивай – много паутины и пауков кусачих.

Сердце громко билось, руки опять стали холоднее льда, а ноги еле волочились. Шершавый камень на стенах неприятно покалывал пальцы. Пару раз Арлина нарвалась на что-то липкое и склизкое и, подталкиваемая жутким отвращением, быстро одёрнула руку. Разглядеть в кромешной тьме, был ли то червяк или что пострашнее, не представлялось возможным. Да и Арлина предпочла побыстрее об этом забыть. Лучше внимательно нащупывать краем башмака следующую ступеньку, чтобы ненароком не оступиться и не полететь кубарём вниз, чем забивать голову мыслями о поганых насекомых. 

Расстояние в сто ступенек показалось Арлине вечностью. И когда впереди забрезжил тоненькими полосками свет, идущий из-под щели неказистой двери, Арлина перевела дыхание, успокаиваясь, и рванула вперёд, чтобы скорее выпрыгнуть из каменной темницы в светлую комнату. Но не тут-то было.

Ветхая, перекошенная дверь даже не скрипнула, стоило Арлине со всей силы пнуть её, а затем со всего размаха приложиться плечом. Недоумевая, девушка уставилась на дверцу, как на диковинное существо: замка нет, отверстия, куда совать ключ, тоже. Сама дверь еле дышит и вот-вот свалится с петель. Тогда в чём дело? 

– Проще надо, – сказал старик, коснулся двери мизинцем и легонько толкнул от себя. Та без сопротивлений поддалась и пропустила путников внутрь небольшой кладовки. 

Здесь не было ничего, кроме шкафов и ещё раз шкафов, каждый из которых насчитывал больше десятка полок. А на полках за стеклянными дверцами стояли банки, пузырьки, склянки, бутылки, чаши, корзинки, шкатулки, и даже лежали маленькие мешочки, перевязанные льняными верёвками – в таких деревенские жители обычно хранят сушёные травы. Запахи в каморке дурманили и кружили голову: можно было учуять и сонную нежность лаванды, и бодрящий лимонник, и дразнящую ваниль. Вокруг было тихо и тепло, и только дождь начинал накрапывать за окном и еле слышно барабанить по черепице.