Он пристально смотрел на неё своими зелёными глазами, но она не могла прочитать его мысли.

— Перечисляя мои достижения, ты забыла упомянуть зону, — сказал он, и Настя осеклась. — Два года в исправительной колонии за убийство, которого я не совершал.

— Тебя же реабилитировали… Твоя жизнь не разрушилась, ты смог добиться всего, чего хотел.

Он затушил окурок в раковине и провёл ладонью по лицу, будто снимал налипшую паутину.

— Всё не так просто, Настя. Я не встречаюсь с дочками олигархов или моделями. Я вообще с девушками не встречаюсь. Ты — единственная женщина, которую я любил и с которой был близок. Других нет и уже не будет.

— Почему? — спросила Настя.

И тут же её пронзила догадка. Могла бы догадаться раньше, если бы обида не застилала глаза. Нормальный мужчина так выглядеть не мог: отполированные до блеска ногти, инъекции филлеров в лоб и носогубки, профессионально уложенная причёска. Даже миллионеры не вливали столько в свою внешность, если не зарабатывали на ней. А Лёша явно зарабатывал не внешностью, а головой.

— Ты… гей?

— О нет! Гей — это мужчина, которому нравится заниматься сексом с мужчинами. А мне не нравится. Я ненавижу это! Каждый раз, когда я ложусь в постель с мужчиной, мне хочется удавиться, даже если я кончаю. Следовательно я не гей.

Настя ощутила, как закружилась голова и подкатила тошнота.

— А кто ты тогда?

— Я петух. Опущенный. Пробитый пидор. Любой, кто ко мне прикоснётся, считается зашкваренным. Печа был прав, от этого нельзя отмыться. Я останусь петухом до самой смерти.

— Что ты несёшь?! — закричала Настя. — Все эти дебильные зоновские правила не работают на воле! Я не знаю, что они с тобой сделали, но ты не петух! Ты жертва! У тебя психическая травма. Ты должен пойти к психологу, всё ему рассказать и проработать свою травму. Ты нормальный! Ты не обязан одеваться как гей, красить ногти и спать с мужиками! Это было в прошлом, а сейчас ты свободен!

— Вообще-то обязан, — тихо сказал Лёша. — Он нанял лучшего адвоката и добился, чтобы моё дело вернули на доследование. По своим каналам нашёл убийцу и сдал его ментам. Это благодаря ему меня оправдали. Он помог мне поступить в школу бизнеса и оплачивал проживание в Лондоне. Я кругом ему должен. Я принадлежу ему со всеми потрохами. Если я попытаюсь сбежать — он найдёт меня и убьёт. Если я ему изменю — он убьёт меня и моего любовника. Если он узнает о тебе и Денисе — он убьёт вас, чтобы у меня никого, кроме него, не осталось. Он одержим мной. Теперь ты понимаешь, почему я разорвал с тобой отношения? Он умный, жестокий и очень опасный — не человек, а зверь.

— Кто он? — спросила Настя.

По спине скользнула капля леденящего пота.

— Криминальный авторитет. Он был моим покровителем на зоне и освободился через несколько месяцев после меня. С тех пор мы не расставались. Тринадцать лет… Господи, это больше, чем я могу выдержать…

— Как его зовут?

— Имён у него много, а кличка одна — Батагай. Не дай тебе бог встать у него на пути.

3. 3. Человек упал

Настя содрогнулась от дурного предчувствия, и в то же время её затопило сострадание. Без брезгливости, без презрения — просто искренняя и бессильная жалость к человеку, который на зоне превратился в сексуальную игрушку для авторитета. Она ничем не могла помочь Лёше, но теперь она его поняла. На его месте она бы тоже не стремилась общаться с сыном, да в целом считала бы себя… опозоренной. Обида на Лёшу за то, что он вёл шикарную жизнь в то время как они с Денисом перебивались на зарплату продавщицы, испарилась. Деньги — это здорово, но не ценой разрушенной жизни. Не ценой унижения и сексуального насилия.