– О да, а мы живем в тринадцатом веке, и твой почтовый голубь сдох по дороге! – выпалил Лекс, с вызовом глядя мне в глаза. – У тебя был мой номер телефона! Тебе ничего не стоило позвонить, сказать всего два слова!

   Я горько усмехнулась.

   – Прости, Лекс, я – не из тех, кто унижается и что-то выпрашивает. А ты ясно дал понять, что ничего серьезного тебе не нужно. Когда сбежал от меня.

   Наши взгляды буквально сошлись в поединке. Одинаково твердые, упрямые. Никто не оправдывался, никто и не принял бы оправданий. Лекс сдался первый. Тяжело вздохнув, он посмотрел в сторону спорткомплекса. На дверь, за которой скрылась наша дочь. Точнее, одна из наших дочерей. Но об этом сообщать я точно не собиралась!

   Если Лекс узнает о том, что у нас близняшки, у него точно окончательно сорвет крышу. Так что я решила пожалеть психику бедного новоявленного папаши. И свои нервы заодно. Ведь в глубине души я чувствовала: Лекс – опасный хищник, и за то, что у него отобрали сразу двоих детей, он мог бы отомстить со всей яростью.

   «Это не его дети, – жестко отрезала я про себя, пресекая любой писк совести. – Это я растила их все эти годы. Даже Рада со второго этажа, которая с ними иногда сидит, имеет на них больше прав, чем он!»

   – Мне нужно все обдумать, – наконец выдавил Лекс. – А потом мы встретимся и решим, что делать дальше.

   – Мы не будем ничего решать, – я сверкнула глазами. – Ты просто исчезнешь из нашей жизни, и все будет, как раньше!

   – Я имею право видеть свою дочь! – он стиснул кулаки, и во взгляде сверкнул мстительный огонек. – Любой суд это подтвердит.

   – Ты не посмеешь! – прошипела я.

   – Лучше не проверяй, Лара, – покачал головой Лекс, глядя предельно серьезно и пристально. – Встретимся вечером в «Адель» и все обсудим.

   – Это ты так на свидание приглашаешь? Очень своеобразно, – презрительно фыркнула я и для большего эффекта тряхнула волосами.

   Лекс протянул руку. Он заправил прядь мне за ухо, и пальцы прошлись по контуру лица. Медленно, плавно, почти искушающе. Особая, расчетливая ласка в сочетании с жестким взглядом. Напоминание, что мне не спрятаться. Слегка наклонившись, Лекс горячо и зло прошептал в губы:

   – А это не приглашение. От приглашения можно отказаться. А ты потеряла право выбора в тот самый момент, когда решила скрыть от меня дочь.

***

   Настоящее имя Рады знали разве что в паспортном столе. Для всех же она была «Радмилой, гадалкой в седьмом поколении», как раз за разом именовала себя в местной газете.

   Объявление с взлохмаченной тетенькой, водящей руками над хрустальным шаром, выходило раз в неделю где-то между рекламой цветочного магазина и похоронного бюро. В итоге, у Рады был стабильный поток клиентов: подозрительных жен, отчаявшихся разведенок и суеверных дяденек, у которых все не ладилось, потому что теща – ведьма.

   И все же в перерывах между гаданиями она всегда соглашалась помочь мне с малышками. Вот и сегодня я попросила ее заглянуть вечерком.

   – Суп – в холодильнике, в кастрюльке с грибочками, – наставляла я, попутно натягивая утюжком волосы. – Майе – никакого хлеба, только хлебцы для спортивного питания, они в желтой пачке в шкафчике. И не давай им засиживаться допоздна, хорошо? Посмотрят немного мультики – и в постель.

   Рада меланхолично потрогала маникюр, мрачно глядя на меня. Она относилась к разряду вневозрастных дамочек, для которых выканье и отчество – худшие оскорбления. Рада сильнее взъерошила крашенные в красный кудри, перехваченные цветастой повязкой, и недовольно цокнула языком.