- Ну, снимал ты напряжение очень громко и долго, поэтому сладкого сегодня не будет. Пусть эти тебя ублажают, а я хочу в ванне с ароматными маслами понежиться.

- Не ревнуй, потому, что я как раз о тебе думал, когда привёл их домой.

- Это как? - от наглости этого извращенца я буквально офигела. Обо мне он думал, ну-ну... Закатила даже глаза, благо стояла спиной к Герману, и он не мог этого видеть. Иначе мне бы не поздоровалось. Не любит он, когда жена ведёт себя по-плейбейски. Все годы брака он пытается выдрессировать меня под себя. Леди на публике, а шлюха в постели. Но беда в том, что я не леди и тем более даже близко не из его девок. Но кто не понимает, тому это даже силой в голову не вобьешь.

- Я повторяю, что думал в первую очередь о тебе, а не о своём удовольствии.

- Прости, конечно, но мне непонятно в каком месте ты думал обо мне? Когда натягивал их по самое не хочу? Или же, когда они сосали тебе по самые гланды? Будь добр, объясни мне, потому что я уже ни чёрта не понимаю.

- Твоя беда, малыш, именно в том, что ты такая непонятливая, - его голос становится приторно-ласковым, и я холодею от ужаса. Самые гадкие наказания выпадают на мою долю именно, когда Герман вживается в роль якобы любящего супруга. Он снова хватает меня за волосы, поглаживает по щеке.

- Я заботился о тебе, глупышка. Ты знаешь, как я люблю горловой минет, но ты же потом несколько дней ходишь и еле говоришь. Эти киски делают за тебя твою работу, я выплеснул на них своё напряжение и завтра я смогу посвятить себя тебе. Или, быть может, мне прогнать их, и ты сама со всем справишься?

Его ладонь спускается с моей щеки мне на горло. Поглаживает. Муж смотрит на меня своими бездушными глазами, упиваясь моей паникой. Потому что, если я не найду сейчас достаточных аргументов - мне придется заглатывать его член всю ночь, и это не то, как я представляла себе отдых после перелёта.

- Ты же знаешь, моим умениям далеко до этих милых дам, - нарочно язвлю.

Как ни странно, Герману это тоже нравится. Он играет со мной, как кошка с мышкой, иногда давая мне ложное чувство, что я хоть немного могу повлиять на ситуацию. Могу возразить или отказаться. При этом я знаю - если муж действительно захочет, он возьмёт своё, невзирая на мои протесты и жалкие отговорки.

- Ты просто не хочешь учиться, - поглаживания резко превращаются в удушающий захват. - Уж сколько раз смотрела, могла бы освоить, а вместо этого каждый раз слезы, сопли и блевотина.

Ладонь разжимается. Герман старается не оставлять синяков, он знает, когда надо отпустить, чтобы осталась лишь краснота, которая вскоре пройдёт. Отходит в сторону, смотрит на меня с прищуром, пока я пытаюсь отдышаться.

- Как не хочу? - я постаралась придать голосу как можно больше возмущённых ноток, - Я же стараюсь изо всех сил, а ты вечно не доволен. Не моя вина, что ты такой большой для моего узенького горлышка, - обиженно посмотрела на мужа, мысленно посылая на его голову все проклятия не только нашего, но и загробного мира.

- Хорошо, я понял. Видимо, моя вина тоже есть, мало внимания тебе уделял. Мы это исправим. Своим неудачам и страхам нужно смотреть в глаза, поэтому и мы не будем прятать голову в песок, а займёмся делом.

С этими словами Герман неожиданно поймал меня в капкан своих объятий и разложил на кухонном столе, а сам устроился сзади, лишая меня возможности встать.

- Знаешь, - произносит он с лёгкой ленцой, - я сегодня наблюдал, как эти две шлюшки играли друг с другом, и мне подумалось - а может, ты поэтому у меня бревно бревном? Тебе, может, девочки больше по душе? Я, как любящий муж, готов пойти на всё, чтобы моей жене было хорошо. Если твоё тело отвергает мои ласки, может, ласки двух профессионалок доставят тебе больше удовольствия?