Отчитав мужика, она повернулась ко мне.

– С этого дня ты живешь в сарае и носа оттуда не кажешь, поняла? Не хватало мне еще и твой Дар профукать! Я уже нашла подходящего покупателя, осталось лишь сойтись в цене.

Я вздрогнула. Значит, нашла? Вот так скоро меня продадут?.. Стоило вспомнить о противных действиях Марка, как в душе поднимался резкий протест. Оказалось, я могла многое стерпеть в этой жизни, но когда ко мне потянули свои мерзкие ручонки, внутри словно все оборвалось… Захотелось сбежать. Никогда прежде это желание не было столь сильным, но я затолкала его подальше. Потому что знала… Заранее знала, что будет попробуй я это сделать. Девочки останутся без защиты, а так… у нас еще есть шанс.

Следующие полгода я жила в ветхом сарае. Злата носила мне еду, одежду, а иногда умудрялась добыть и белую бумагу и карандаши. В щелках между деревяшек я могла видеть и скотину, и девочек, и недовольного Марка, ходящего туда-сюда подобно коршуну, высматривающего добычу. Его я не рисовала.

А вот природу, неуклюжих ягнят, народившихся весной, нежные деревья, девочек… Иногда парней, – все они были вымыслами моей фантазии. Красивые, статные, мускулистые. Обычно брюнеты. Первые рисунки получались неказистыми, но в сарае все равно было больше нечем заниматься, поэтому постепенно они улучшились. Пожалуй, это время можно было бы назвать самым приятным с начала жизни в проклятой семейке Ревон.

Но однажды Марта пришла ко мне и показала портрет будущего мужа.

– Это господин Грохх. Он согласен заплатить за твой дар баснословную цену. Готовься к свадьбе, милочка.

Мой взгляд упал на миниатюру. Заплывшее жиром лицо и маленькие глаза, залысины, тройной подбородок, и не менее объемный живот, подстать остальным пропорциям.

Тогда я впервые мысленно взмолилась богине.

Амалия

Демон сдержал обещание и не причинил мне боли. Только удовольствие, затмившее все эмоции, когда-либо испытанные до этого момента. Складывалось ощущение, что его влажный порочный язык заранее знал куда надавить и как приласкать, чтоб перед моими глазами в итоге взорвались звезды. Живот свело судорогой, по ногам пробежала непонятная дрожь, я горела, плавясь в его руках, и постепенно страх перед Коллекционером уходил в сторону, до тех пор, пока он не потянулся к пуговицам на платье.

– Шрамы. Уродливые. Много… Ты не захочешь такую женщину, Валдор.

Его имя, оказавшееся очень мужественным, трепетало на языке подобного поцелуям демона.

Услышав мои слова, мужчина оскалился. Улыбка выглядела пугающей, настолько страшной, что захотелось сбежать, но что-то подсказало: она предназначена не мне.

– Шрамы, говоришь? Я сам в состоянии решить, какую женщину хочу, Амалия. И в данный момент я жажду тебя так сильно, как никого прежде.

Пальцы мужчины очень жадно и быстро расстегнули ряд пуговиц, почти отрывая их от платья, обнажая кожу, покрытую застарелыми и свежими отметинами. Многие из них были непосредственно на груди. Алые царапины, хлесткие следы от кнутов и прутов. Соски затвердели под темным взглядом Валдора, а он все смотрел и смотрел, будто впитывая в память каждый мой шрам.

– Я же говорила… – вырвалось печальное. Все. Сейчас он передумает забирать мой дар и вернет меня назад к алтарю выходить замуж за хряка.

Но вопреки моим предположениям, демон наклонился над холмиками и невероятно нежно коснулся губами самого высокого шрама, располагавшегося чуть выше самой груди. А потом перешел на следующий, ниже и дальше, целуя каждую черточку несовершенного тела, пока не нашел сосок, резво скользнувший в его рот.