– Ну, надо же! – черноволосая женщина недоверчиво посмотрела на Талю, – будто по вашим меркам шили. Уже полгода его меряют, а оно мало. Берите, я вам даже скидку сделаю.

Пользуясь тем, что меня никто не видит, скорчил продавщице мерзкую рожу и промурлыкал:

– А на меня кружевные панталоны с прорезью для хвоста у вас найдутся? – и я сыто икнул.

Женщина изменилась в лице. Она сначала побелела, потом покраснела, после чего посерела и грузно шлёпнулась на стул, яростно потирая виски. Я удовлетворённо кивнул ушастой головой. Потом стал важно расхаживать вдоль прилавка, картинно заложив передние лапы за спину. Впрочем, видеть меня сейчас могла только Таля.

Оплатив покупку, она торопливо вышла в коридор. Я немножко подумал и метнулся к прилавку. После чего грозно прошипел:

– Слышь, грымза старая, а где тут у вас, ну, как его, ватер-клозет? – и, не дожидаясь ответа, громко стуча когтями по линолеуму, умчался за удравшей Авторшей.

Туфли, заколка, украшения и колготки к платью нашлись довольно быстро.

– А теперь, Таля, мы идём покупать то самое изумрудное бикини, – промурлыкал я и проскользнул в магазинчик, где продавали купальные костюмы всевозможных фасонов и расцветок.

Продавщица выложила перед нами целый ворох изящных вещиц. Я присел перед примерочной и грозно велел Тальке перемерять их все и показаться мне.

– Может, тебе ещё и задницей повихлять? – ядовито осведомилась Талька.

– Ну, если тебе так хочется, с удовольствием просмотрю.

В ответ раздалось рассерженное гадючье шипение, и Авторша со звоном запахнула занавеску. Я удовлетворённо потёр лапки.

Вскоре кусок портьерной ткани отъехал в сторону, и показалась она: сиреневая полоска тонкой ткани украшала длинные бедра, но вот её товарка, разместившаяся на груди, откровенно портила вид. Хрупкая, но изящная фигурка девушки становилась похожа на канцелярские счёты, к которым приделали ноги. О чём я незамедлительно и сообщил. В ответ на мою реплику я получил порцию гюрзового яда и пожелание, чтоб мне провалиться.

Казённым голосом я промурлыкал:

– Следующее.

Красно-розовая модель тоже меня не впечатлила:

– Ты в ней похожа на карамельку в бумажной цветной обёртке, которая полдня провалялась в луже, – тут я поспешно пригнулся, уклоняясь от плевка серной кислотой.

Обождав, пока шипение и ворчание слегка поутихнут, трижды хлопнул лапками и возвестил:

– А типерь, прикрасная Гюльчитай, – и притворно закачал головой, имитируя арабского шейха в нетерпении.

Новое бикини щеголяло зелёным цветом. Ловко прижимаясь к потёртому линолеуму, я заполз под стоявшие сзади вешалки переждать разбушевавшийся на несколько минут самум. Когда угроза миновала, осторожно выглянул из укрытия и, подражая одному недавнему телефильму, проверещал:

– Внимание! Хасике-султан Талисса! – отъехавшая в сторону занавесь открыла мне довольно интересную картину: полоска шириной в ладонь мягко обнимала девушку снизу, вторая задорно приподнимала небольшую грудь, невольно наводя на мысль о главном новогоднем дереве.

Я хмыкнул и пустился нарезать вокруг ожившей статуи неширокие круги. Придирчиво рассматривал Авторшу то с одного, то с другого ракурса. Меня устроило всё, кроме оттенка.

– Миленькая ёлочка, – с загадочным видом выдохнул и осмотрел её ещё раз со всех сторон. – Заверните, берём, – вынес окончательный вердикт. – Поэт споёт про изумрудов горы, а я предпочитаю ель. Меряй уже и изумрудное, – лениво проронил и сощурил насмешливые глазищи.

Таля метнула в меня уничижительный взгляд и снова скрылась в недрах примерочной, что-то неразборчиво пробурчав себе под нос. На этот раз она провозилась довольно долго. Я уже начал терять терпение и собирался ворваться внутрь, чтобы поторопить копушу.