— Я видела фотографии, — медленно произносит Лера спустя некоторое время, а я лишь непонимающе хмурю брови.

— Какие фотографии?

— С ним, — слыша, как снова дрожит голос Леры, инстинктивно накрываю ее ладонь своей.

— Откуда они у тебя? — спрашиваю я, пристально вглядываясь в ее глаза, в которых эмоции буквально за секунду кардинально меняются: от всеобъемлющей боли, сжирающей изнутри, до неудержимой и кровожадной ярости.

Лера с силой сжимает чашку в руках, так что костяшки пальцев заметно белеют, и холодным, звенящим голосом говорит:

— Эта сука прислала, как ее подружка елозит на нем, — видя, как ее снова начинает трясти, но на этот раз уже от гнева, я крепко сжимаю Лерины пальцы.

Странно это, если их сфоткали, значит об уединении речи не шло, что не похоже на Кира, хотя, учитывая его состояние…

— Покажи мне, — тихо прошу я.

Лера молча достает полуразбитый телефон и пытается его включить.

— Что с…

— Разбила, — коротко отвечает Лера и виновато поджимает губы.

Понятно, опять в него запустила. Мягко улыбаюсь, вспоминая некоторые моменты ее вспыльчивости, впрочем, тогда повод был более позитивный. Не без труда оживив аппарат, Лера протягивает его мне, с уже открытыми фотками. Быстро пролистав их, понимаю, что кроме сидящей бабы на коленях Кира, больше ничего не вижу. (5wmnhwD0 - забери мою боль) Чуть хмурюсь, вместе с тем стараясь сохранять отстраненное лицо. Лере не надо видеть ни мои сомнения касательно измены Кира, ни мою призрачную, тщательно запихиваемую внутрь надежду, что он все же облажался. Собравшись с мыслями, я произношу:

— Фотки хреновые и… — останавливаюсь, заметив внимательный взгляд Леры.

Читаю в нем отчаянное желание услышать оправдание Кириллу. Она хочет, чтобы я сказал, что ничего не было, что все это подстроили и Кир невиновен.

«Любит его» — в очередной раз повторяю самому себе, чувствуя, как внутри все болезненно сжимается и покорно замолкает. Я уже давно научился усмирять себя.

Сжимая зубы до скрипа, я через силу произношу:

— Не думаю, что он изменил.

Лера вскакивает со стула, опрокидывая его, пока я напряженно смотрю в одну точку, не зная, что еще сказать. Точнее знаю, только не ей. Краем глаза замечаю, как нервно Лерины пальцы теребят края кофты и медленно поворачиваюсь в ее сторону. Длинные волосы скрывают часть лица, голова немного опущена, а нижняя губа закушена.

— Когда я увидела фотографии, я как будто отключилась, в глазах потемнело, а в голову полезло всякое… — Лера слегка тряхнула головой, прикрыв глаза, — после его первой измены, я просто… Не знаю, я уже ничего не понимаю.

Лера отворачивается, подняв голову вверх, не давая слезам снова скатиться по ее щекам.

— Возможно ничего не было, — глухо повторяю я, по-прежнему стараясь усмирить собственные желания.

Лера резко поворачивается.

— Тогда почему он ничего не сказал, почему молчал? — ее губы снова дрожат. — В прошлый раз было иначе, он практически сразу сознался, а тут… — Лера беспомощно разводит руками, и гневно смахивая слезы с лица, произносит: — заколебало уже, пойду умоюсь.

В голове всплывают сцены грандиозного провала Кирилла, его звонок ранним утром, почти безжизненный голос и короткое «я облажался». Лера права, тогда все действительно было иначе. Кир практически сразу после звонка мне поехал к ней, с цветами, объяснениями и извинениями, принятыми Лерой спустя полгода. В конце концов это было по пьяни, да и они тогда официально расстались, а вот до моего дебильного рассудка, или сердца, или что там отвечает за всю эту поебень, все только начало доходить. Например то, с какого, блядь, хрена меня обрадовала новость о том, что мой лучший друг изменил своей девушке. Как видно нихрена не меняется, стабильность — признак мастерства.