Невольно посмотрел на жену. Она сидела в массивном кресле, скинув туфли и взобравшись на него с ногами. Отбросив правила приличия.

Делала так, как хотела. И это было очень мило.

Предоставленный самому себе, я изучал ее лицо. Как она хмурится, морщит носик, улыбается. Накручивает в задумчивости локон волос на пальцы.

И в этом спокойствии, умиротворении было так много всего. Что ничего другого и не хотелось.

Просто находиться рядом. Просто смотреть.

Закончив с чтением, Адель отправилась на кухню готовить обед. Оставшись один в комнате, я дико заскучал по ней.

Мне не хватало ее присутствия. Не хватало ее аромата, горячего взгляда из под пышных ресниц.

После всего, что было, я был уверен, я не смогу без нее. Пропаду.

Сегодня, помимо наваристого супа, Адель принесла мясо, нарезанное на очень мелкие кусочки.

Как только первый кусок коснулся моего языка, я чуть не застонал, если бы мог. Такой восхитительный давно позабытый вкус!

Жена кормила меня с ложечки, то и дело поправляя непослушные локоны, а я почему-то не чувствовал себя униженным или сгорающим со стыда.

Это была ее особенность. Относиться к брезгливым стыдным вещам так буднично и обычно, что все отвращение и неловкость испарялись сами собой.

Я стал все реже и реже вспоминать про свою беспомощность.

Разомлев после сытной еды, я никак не ожидал того, что произойдет дальше.

В дверь постучала ее старая няня – Берта. Адель с заговорщицким видом прошла в коридор, а когда вернулась, попросила довериться ей и закрыть глаза. И не обращать внимания на шум.

Я так и сделал. А когда открыл – поразился.

В моей спальне была организована мини сцена, где трое артистов кукольного разъезжего театра устроили представление.

Я видел их выступление раньше, на площади, издалека. Но сам не подходил.

Там всегда толпилось много народа, а я не был сторонником массовых зрелищ.

А сейчас, они играли для одного меня.

И когда только Адель успела разыскать их и договорилась приехать? Ни разу не слышал, чтобы они устраивали частный выезд.

Я с душевным теплом и благодарностью посмотрел на жену. И почему я не заметил тебя раньше? Когда был здоров, когда все еще можно было исправить?!

И отчетливо понял, что держа ее рядом с собой, обрекаю ее на одинокую тяжелую жизнь в вечных заботах о немощах мужа.

Но и отпустить не могу. Не могу.

Перед сном Адель подошла ко мне, ласково поцеловала в щеку и, пожелав доброй ночи, удалилась.

Как же мне хотелось крикнуть ей вслед, поцеловать, не в щеку, а по-настоящему, в губы. Задержать ее руку в своей.

Словно вторя моему настрою, дождь за окном не на шутку разыгрался, превращаясь в ураган.

Ближе к полуночи засверкали яркие молнии, сопровождаемые оглушительным громом. Я невольно вздрогнул от очередного громкого звука и замер, увидев в проеме фигуру жены.

- Ксавьер. – она подошла ближе и робко, смущаясь, произнесла:

- Можно, я прилягу рядом с тобой?

И тут же сильно вздрогнула от очередного хлопка. Ее тело заметно подрагивало.

Моя маленькая смелая птичка боится грома?

Я моргнул три раза, а у самого сердце бешено заколотилось от ликования.

Адель несмело отогнула край одеяла. Юркнула под него, ложась с краю на расстоянии вытянутой руки от меня. И благодарно произнесла:

- Спасибо! Добрых тебе снов, Ксавьер!

И заснула.

А вот мне теперь не спалось…

21. 18. Служанка?

Я лежала в постели, глядела в окно, за котором разбушевалась непогода и улыбалась, вспоминая сегодняшний день.

Герцог начал делать успехи. Ему удалось сжать кулаки.

Я так радовалась и ликовала от счастья, будто это не муж, а долгожданный ребенок сделал свой первый уверенный шаг.