- Я заеду за тобой в обед, ближе к двум. Будь, пожалуйста, готова к этому времени.

- З-зачем?

- Тебе нужно восстанавливать документы, твои сгорели…

- Сгорели? – мои глаза округляются, внутри все леденеет, и прошибает пот. – Что ты имеешь в виду? Что произошло на самом деле?! Ты хочешь сказать…

- Я ничего не хочу сказать, - отрезает Александр таким тоном, и мне становится ясно – он будет стоять насмерть и ничего не скажет. – Только то, что сегодня тебе нужно сфотографироваться на паспорт.

- Девочка никуда не поедет, пока не поест, - безапелляционно заявляет появляющаяся на кухне Надежда Семеновна. – Совсем вы, Александр Дмитриевич, мамочку нашу голодом заморили. Разве так делается?!

- Надежда Семеновна правду говорит, - лицо Саши озаряет улыбка. Он кивает на мою тарелку. – Ешь. Дочь не должна страдать.

Я зачерпываю кашу ложкой и с трудом проталкиваю еду в горло. Неужели…неужели с моей Наташей случилось такое страшное несчастье?.. Что еще Саша скрывает от меня о той аварии?!

За своими мыслями не замечаю, как мужчина заканчивает с завтраком и оказывается рядом со мной. Обнимает за плечи и целует в макушку.

- Я на работу, не скучай. И обязательно доешь все, что приготовила Надежда Семеновна. В этом вопросе она – тиран, с ней лучше не спорить.

- Я все слышу, - раздается голос из гостиной, - не стращайте мне девочку, Александр.

А я заливаюсь краской от прикосновений и голоса Саши. В каком бы я не была состоянии, мое тело на него всегда реагирует одинаково: мне хочется ластиться к нему, как кошке, хочется, чтобы он касался меня снова и снова. А еще лучше – поцеловал. Как восемь месяцев назад…

- Саша, а можно мне прогуляться по территории поселка? Я вчера заметила небольшую кофейню на въезде…

- Конечно, - он вскидывает удивленно брови. – Ты же не пленница в этом доме. Ты вправе делать все, что хочешь и все, что нужно. Тем более, тебе наверняка придется ездить в женскую консультацию?

- Да.

- Ты где наблюдаешься?

- В пятидесятой. Это на Макарова.

- Далековато, - мужчина задумывается на несколько секунд и решительно качает головой. – Ладно, разберемся, – кидает взгляд на наручные часы, - Я побежал, кроха. Будь на связи, телефон держи при себе. Как бы мне не хотелось с вами остаться, нужно ехать в офис. А ты, - наклоняется и обращается к дочери в животике, - следи за мамой, чтобы она не перегружалась и кушала вовремя. Ты сегодня за старшую.

Улыбаюсь, поглаживая животик. Поднимаюсь и, переваливаясь, как утка, следую за Сашей в коридор. Прислонившись к стене, наблюдаю, как он надевает туфли, пальто и машу ему на прощание рукой. Во мне буквально горит желание поцеловать его на прощание, но я давлю его внутри. Эта вольность еще больше усложнит все между нами.

Возвращаюсь на кухню и в окно наблюдаю, как Саша выруливает со двора. Сажусь за стол, и в этот же момент в мессенджер приходит сообщение.

«Ты хотела меня поцеловать?»

В этом весь Саша: он говорит правду и прямо, не стесняясь, обезоруживая этим. А я не знаю, что ему и ответить. Но решаю, что мужчина заслужил хотя бы эту искренность с моей стороны, поэтому, отчаянно краснея, пишу короткое:

«Да».

«Вечером, когда я вернусь, не стесняйся. Я тоже очень хотел, чтобы ты меня поцеловала»

Закрываю лицо руками, широко и счастливо улыбаясь. Вот только это радостное чувство перебивает зудящая мысль – я вру этому потрясающему мужчине. Выдаю себя за другую. Мне обязательно нужно ему во всем признаться, пока это не зашло настолько далеко, что ничего нельзя будет исправить.

На кухне появляется Надежда Семеновна, внимательно изучает меня с головы до ног.