В зале ресторана расходимся. Йонас направляется к столу, за котором сидят четверо – женщина лет сорока, молодой парень, и две девчушки, одной лет десять, а другой примерно пятнадцать.

– А это кто? – спрашиваю я у Лехи.

– А это семья хозяина: жена и дети.

– Подожди, ты же сказал, что та девочка, что у барной стойки была, его...

 Оглядываюсь, но брюнетки рядом с барменом уже не видно. Да и в зале тоже.

– Темыч, ты как маленький! Белка любовница его. Пойдем, пивка тяпнем, – Леха ведет меня к пустому столику, что не так далеко от сцены стоит.

– Белка? – переспрашиваю я, присаживаясь напротив друга.

– Ага. Бэлла она. Красивое имя и девчонка красивая. Уже лет пять хозяин с ней мутит. А раньше у него несколько любовниц одновременно было.

 Вдруг музыка на сцене перестаёт играть, свет над музыкантами слегка приглушается, а вот над микрофоном наоборот – становится ярче. А возле него та самая Бэлла стоит. 

 Музыканты затягивают мелодию, а девочка начинает петь. Про то, что любя, не отрекаются и не завтра кончается жизнь.

 Красиво.

 И она красивая. Только вот факт того, кем она на самом деле является Йонасу разочаровывает. Таких девок я не перевариваю.

3. Глава 2. Бэлла

Бэлла

 Свет бьет в глаза.

 Несколько секунд я просто не вижу, что происходит в зале. А слышу лишь музыку. Чувствую ее вибрацию. На мелодию ложатся слова, которые идут прямо из моего сердца.

 Я люблю петь.

 Это еще с детства. Уроки игры на фортепиано я не любила, руки ломало, я психовала и огрызалась. А вот сольфеджио и пение обожала. У меня есть слух, есть голос. Меццо-сопрано.

 Пою разное, под настроение. Сегодня и сейчас захотелось исполнить именно эту песню. Не то что она посвящена конкретному человеку, нет. А ситуации. Моей, жизненной.

 Наконец глаза привыкают к свету. Веду взглядом по столиками, нахожу тот, за которым сидит Йонас со своей семьей.

 Семьей. Большой, и на вид счастливой.

 Они все смотрят на меня. Пристально. На лице Йонаса лёгкое негодование, на лице Анны, его жены, едва уловимая улыбка. Она чуть наклоняется к мужу и кладет голову ему на плечо, Йонас нежным жестом гладит ее руку. И от этого мне становится больно, в сердце колет, в висках стучит и голос невольно хрипит, пару раз срывается.

 Но я беру себя и свои эмоции в руки.

– Спасибо, – произношу я в микрофон, закончив петь. Оборачиваюсь на музыкантов и киваю им в знак благодарности. А затем гордо и плавно спускаюсь со сцены.

 У столика четы Лейтовичей останавливаюсь и добродушно произношу:

– Поздравляю вас с праздником.

 У Йонаса и его жены сегодня годовщина свадьбы. Двадцать лет они вместе. Я старше их семейной жизни всего на три года. 

– Спасибо, Бэллочка, – кивает Анна. – Вы чудесно пели. Впрочем, как всегда.

– Ништяк, – соглашается с матерью Томас. – Только вот песня древняя. Исполнишь что-нибудь по-современней?

– Конечно, – улыбаюсь я старшему отпрыску Йонаса, после чего смотрю на него самого.

 Во взгляде злость. Он не любит, когда я к его семье приближаюсь. Но как тут не приблизиться? Раз уж он сам нас сталкивает на одной территории. Провоцирует. Знал же, что сегодня я выступаю. Знал же, что я их семейную идиллию увижу. Так чего тогда сейчас злостью в меня метает?

– Приятного вечера, – снова улыбаюсь и отхожу от столика.

– Спасибо, Бэллочка. Ждем вашего следующего выступления, – говорит мне уже в спину Анна.

 И я вот с нее всегда поражаюсь. Она такая реально или просто делает вид? Словно не от мира сего. Такую обидеть и даже огорчить совестно. И я с ней всегда предельно мила и корректна. Никаких намёков, что я с ее мужем сплю. И уже довольно давно.