Суждено ли моей сказке сбыться?

– Почему вы расстались? – спросила я вслух. Снежники ложились на ресницы, падали в глаза, но я не отводила взгляд от неба.

– Потому что я ужаснулся тому, что сказал тебе, – спокойно сказал Ант. – Потому что ни один мужчина и ни одна женщина в мире в здравом уме не будет жаловаться и ныть на свои отношения кому-то, кто…

– Ему нравится?

– Например.

Я хмыкнула с подозрением.

– И тебя внезапно пронзило озарение, что пора послать последние девять лет к чертям?

– Не так-то просто послать треть жизни «к чертям», Рэйн.

– Но ты это сделал. – Меня осенило. – В тот вечер, когда внезапно передумал и решил выпить со мной кофе. Вот почему ты передумал! Раньше ты не хотел давать ей повода для обиды, но раз вы больше не вместе – какая разница?

Ант тихо засмеялся.

– Осталось подобрать самое неромантичное место для встречи.

– Не чувствуешь себя полной сволочью? – уточнила я. – Что, расставшись с одним соавтором, тут же начинаешь обхаживать другого?

Ант закашлялся.

– Тебе не кажется, что даже у твоей откровенности должны быть границы?

Я фыркнула.

– С чего бы? Вот уж нет. Мы не владеем телепатией, Ант. Единственный способ – всегда вслух говорить обо всём, что важно. Откровенно. Как вообще может быть иначе?

Молчание.

– Я привык немного к другому, – не сразу ответил Ант. – К тому, что свои слова нужно очень тщательно фильтровать, чтобы не обидеть самого близкого тебе человека. Что от одной-единственной фразы бывают слёзы, шторма, шок и отвращение, и ты должен носить маску, которая прирастает к лицу. Что иногда приходится скрывать себя настоящего.

– Бессмысленно, – произнесла я без колебаний. – Черты лица проступят на маске всё равно.

– Поверь, я очень хорошо научился маскироваться.

– Пфф. Меня ты не обманешь.

– Проверим? Послезавтра.

По телу вдруг прошла лёгкая дрожь. И вовсе не от холодной скамейки.

– Я не уверена, – тихо произнесла я. – Знаешь, ты всё-таки наверняка понабрался от Лены приёмчиков за эти девять лет. И если меня шарахнет так, как тебя от неё когда-то, а потом ты куда-нибудь денешься, может выйти неловко.

Мы молчали по обе стороны трубки. В полной тишине падал снег.

– Поступим так, – произнёс Ант наконец. – Послезавтра в шесть вечера я буду на площади трёх вокзалов. Знаешь выход из метро, где колоннада лицом к площади?

– Ага.

– Ну вот там. С шести до семи.

– Замёрзнешь ведь.

– Пфф. Я всё ещё в свитере. Полёт нормальный.

Моё сердце замерло. Послезавтра в шесть…

– А если ты не успеешь? Если тебя задержат дела?

– Документы я подпишу с утра. А потом… что ж. Уйду раньше.

– С защиты докторской?

– Ага.

Я поперхнулась.

– Нет, ты точно псих. И меня это пугает.

– Это тонкий расчёт, – серьёзно сказал Ант. – Ты будешь думать, что я сбежал с защиты докторской, чтобы выпить с тобой кофе, и не сможешь не прийти, терзаемая муками совести.

– Тоже решил быть откровенным? У тебя неплохо получается.

Негромкий смех.

– Спокойной ночи, Рэйн. И… ещё минута откровенности?

– Валяй, – вздохнула я.

– Мне правда интересно с тобой встретиться. Подружиться. Написать вместе, обсудить любимые сериалы, погулять по заснеженным бульварам. Выпить кофе. Заморочить тебе голову… немножко. Но…

– Ясно, – прервала я. – Можешь не продолжать. Планов на серьёзные романтические отношения у тебя нет. Только чуть-чуть флирта с соавтором и влюблённость, которая тебе льстит. Потому что у тебя накрылась любовь всей твоей жизни, и теперь ты несчастная, выздоравливающая после тяжёлого разрыва овечка, и мне надо думать о твоих чувствах, а не о моих.

– Твой такт, как всегда, безупречен.