Кое-как поднявшись на ноги, которые успели чуточку затечь, я стала снимать с себя белое платье. Оно растеклось идеальной лужицей у порога входных дверей. А мне было наплевать… я словно освободилась от оков, в которые чуть было не угодила по своей великой глупости. Переступив белую ткань атласа, я осталась в одних трусиках-танго и бюстье без лямок. Предполагалось, что этот очаровательный комплект станет подарком для моего мужа в первую брачную ночь. До чего смешно-то, но со Львом мы так и не переспали. Такой видный, желанный многими женщинами мужчина считался с моими заскоками. А дело было только в одном: мне казалось, что я предала б себя, если бы позволила прикоснуться Льву к своему телу. У нас были только поцелуи, порой сводящие с ума обоих, но дальше – никогда… за несколько месяцев Лев ни разу не предпринял попытки скорее затащить меня в постель.

Раздался новый сигнал автоответчика, и я замерла посередине кухни.

«Кира, ответь мне. Это Глеб, — молчание, но я слышала его дыхание. — Я знаю, что ты слушаешь меня прямо сейчас, пряник, — Глеб засмеялся, и я, как дурочка, растянула губы в подобие болезненной ухмылки. Сама себе противна, черт возьми. — Давай поговорим. Прошу тебя. Кира, дай мне шанс».

Я не выдержала и все-таки подняла трубку.

— Какой шанс, Глеб? Какой?! — закричала, срывая свой голос. — Между нами не может быть ничего. Столько времени прошло, и ты вдруг решил, что пришла пора очухаться? Нет! Глеб, так не бывает!

— Кира, замолчи и выслушай меня, — зарычал Стацкий, обрывая мою тираду. — Я любил тебя и только… всегда. Почему ты так категорична ко мне?

— Потому что ты – муж моей сестры, которая, судя по всему, беременна, — яростно выпалила, сжимая до боли правый кулак и впиваясь в ладонь ногтями. — Полтора года – это достаточно долгий срок, чтобы оставлять все, как есть.

— Ты ушла, Кира. Ты – не я, — надтреснувший тон голоса Глеба заставил меня замолчать на мгновение, и послышалось эхо. Он задышал учащенно, словно бежал где-то, и стоило мне подумать об этом, как в квартире раздался звонок в дверь. Мое сердце ухнуло в пятки, а адреналин скаканул, как минимум на несколько десятков по шкале. Я все еще держала телефон у уха, ощущая нарастающую панику и дрожь, но смотрела на дверь, будто та волшебным образом сама по себе отворится. — Кира, открой дверь, — Глеб был настроен крайне напористо. Зная его пробивной характер, мужчина мог и выбить преграду, если та, по его мнению, помешает его цели.

— Нет, — замотала головой, — уходи. Меньше всего я хочу видеть тебя. Иди к Нине. К своей жене, а не ко мне! — повышая голос на Глеба, я яростно отстаивала свою позицию.

— Тогда я вышибу дверь, ты ведь знаешь меня, Кира, — это было первое предупреждение от Стацкого, которое я благополучно проигнорировала.

Оборвав связь, я отшвырнула от себя телефон. Легкий треск оглушил кухню, когда пластмасса рассыпалась от удара о плитку. А потом все же ворвался Глеб, выбив замок двери. Замечательно, теперь я осталась без своего убежища.

— Кира, — захрипел он, увидев меня практически обнаженную.

Сам Стацкий встал на белое платье, которое валялось под ногами. Как он еще не споткнулся об него – это чудо. Глеб нахмурился, и, пробежавшая тень в его глазах, напомнила мне о страстных ночах, которые для нас всегда казались слишком быстротечными. Нам было мало друг друга – мы буквально задыхались от любви, которая нас окружала непробиваемым куполом желанного вожделения. Но даже ощущение полноценности и защищенности под ним дало брешь, а затем этот чудесный мир моих влюбленных иллюзий в прекрасный миг рассеялся, когда Глеб оставил меня… а не я его, как он утверждал несколько минут назад.