— Я не дам тебе развод, даже не надейся, — буркнула Нина, когда мы тронулись с места.

— Ты взрослая женщина, а ведешь себя, как пятилетняя девчонка. Скажи спасибо, что я не пошел в полицию, хотя мог и хотел. За махинации, которые ты провела с моим адвокатом, — с укором глянул на нее, все еще пристально сверлящую мой профиль лица. — И нечего на меня так смотреть. Я уже нашел, где Федор ошивается.

— Что? Как…, — Нина выдала себя с лихвой.

— Ты беспокоишься о нем? — надменно переспросил я, останавливаясь на светофоре, затем включил поворотник на право. — Вы приготовили себе любовное гнёздышко, это я понял сразу. Прекрасные виды на океан – всё, о чем ты мечтала, Нина. Я читал твои записи, которыми ты делилась с врачом. Только он посчитал всё бредом, но меня тебе не обмануть.

— Если ты такой на шаг всё видящий, так что же ты облажался и не защитил Киру? Бросился мне на помощь, в мои объятия… Ты рассказывал ей, какими были наши жаркие ночи, или, например, как ты трахал меня на всех поверхностях, которые нам только попадались в доме? М? Об этом ты ей рассказывал? Или, быть может, показал наглядно? — Нина разошлась.

— Замолчи. Наши отношения были пустыми. Ты не знаешь, что такое настоящая любовь. В твоей голове крутится только одно колесо, как выгоднее завладеть чужим. Но свой бизнес и права на акции я тебе не отдам.

— Но если ты со мной разведешься, то половина отойдет мне, как ни крути, — хохотнула она, уверенная в своей беспроигрышной позиции.

Я не стал рушить ее иллюзии, а попросту промолчал. Светофор загорелся зеленым, и я надавил на газ, увозя Нину к родительскому дому. С безумцем бесполезно договариваться; один чёрт, в голове суматоха и только его правда.

20. ГЛАВА 20. Глеб

ГЛАВА 20. Глеб

***

Подъехав к кованым воротам родительского дома Киры и Нины, я остановился у обочины. Нина повела бровью, не понимая почему я припарковал машину так, а не въехал во двор.

— Я буду ночевать у мамы, — чопорно заявила она, повернувшись ко мне полубоком. — Глеб, ты слышишь меня? — повысив голос, Нина снова коснулась моего плеча, и я мгновенно отреагировал рывком.

— Замечательно. Машину сама загонишь. У меня есть дела, и вообще уже слишком поздно. Это тебе так для справки, — зло ответил ей, не заботясь о ее душевном благополучии. Уж о моем Нина никогда не пеклась.

— Ты хотя бы зайди, иначе родители неправильно поймут нас, — фыркнув, Нина добавила, затем потянулась к дверной ручке.

— Нет. Хватит с меня комедий. Я тебе чётко дал понять, что документы на развод поданы и нам нечего больше скрывать. Оставь уже свою игру, Нина, — серьезность моих намерений изводила «недожену» до непоколебимого бешенства. Она вся побагровела от злости и даже затряслась. — Пора уже все рассказать родителям.

— Еще чего! — плюнула она, затем начала рыться в бардачке. Из него летело всё, что попадалось ей в руки, а потом Нина, найдя, что искала, успокоилась. В ее руке были снимки УЗИ, и их она протянула мне. — Вот, полюбуйся, Стацкий. Это твой ребенок.

Я не взял снимки; отчего-то засомневавшись в который раз, я скептически одарил Нину подозрительным взглядом, на что она швырнула в меня листочки, попадая ими мне в лицо.

— Скотина! Ни о каком ДНК речи не пойдет с таким отношением, Глеб! — заревела она, утыкаясь лицом в ладони. Разревелась на всю машину и ее истерический возглас начал привлекать внимание мимо идущих соседский детей, а те в свою очередь, паникуя, бежали домой. — Я не позволю тебе вот так просто отказаться от меня… от нашего малыша, Стацкий. И Кира не получит тебя!!! Не получит – заруби себе на носу, — шмыгая красным носом, Нина уставилась на меня озлобленным взглядом, а ее оскал напоминал гиену огненную.