— Заткнись, — рявкнул на нее. — Что ты знаешь о чувствах?

— Ох, чувства…, — нахально протянула она, раздражая еще больше. — А о моих чувствах ты не думал, когда оставил в родительском доме и умотал с Кирой бог знает куда. Что мне думать теперь, а, Глеб?

— У тебя? Чувства? — усмехнулся я, — эту чушь будешь вешать на уши своему психотерапевту, идиотка.

— Ты не справедлив ко мне, — с обидой произнесла Нина. — Мы с тобой семейная пара. По закону, дорогой, — с издевкой напомнила об обмане, которым воспользовалась сполна. Она протянула руку, касаясь моей щеки, но я сделал шаг назад, оставляя ее ни с чем. Нина зло хмыкнула, сжав в воздухе ладонь в кулак и опустив руку.

— Это ненадолго, — пренебрежительно бросил я, разворачиваясь к ней спиной и направляясь ко входу в дом, где я снял квартиру на время.

Обозленный взгляд Нины отпечатался в моей голове, когда я оставлял ее в который раз одну наедине с самой собой.

— Ты хочешь, чтобы я опять вскрыла себе вены?! — заорала она, пугая мимо проходящую молодую пару. Те отскочили от нее, словно она уже приготовилась воплотить свою угрозу, посланную мне в который раз. Я уже сбился со счета.

Я остановился, явно уловив ее смешок, что так легко она мной могла управлять. Обернувшись полубоком и кинув в нее презренный взгляд, я сцепил руки на груди и встал в позу. Это ей вызов, которые она терпеть не могла.

— Давай. Я жду. Можешь вот прям сейчас начинать, — едва сдерживая свой порыв высказаться в самых красочных ругательствах, я не давал ей эмоций, которыми она подпитывалась. Нина опешила, раскрыв рот.

— Я же беременна, Глеб. Тебе не жаль ребенка?

— А тебе-то самой не жаль? Мне кажется, ему уже хреново только от одной мысли, что чокнутая мамаша угрожает потенциальному отцу убийством себя. В который раз, Нина. Я не просто так напоминаю тебе об этом. И спасать больше я не буду тебя. Тебе место в психушке, но никак не на людях.

Нина пустила слезу. Опять драма, черт возьми.

— Это Кира, да? Она уже накрутила тебя? Отвечай!!! — Нина себя не контролировала. — Если она не отступит…, — задыхаясь, она начала сыпать угрозами, — я сделаю всё, чтобы она пожалела о своем решении вновь отобрать тебя у меня. — Нина подошла ко мне и нервно схватилась за мои предплечья, — ты – мой, Глеб. Только мой, потому что мы ­– семья. Муж и жена. Официально, дорогой.

Я смотрел в ее обезумевшие глаза, и знал, что «жёнушка» могла пойти на все, лишь бы добиться своей цели.

— Я не твой, Нина. И никогда не был таковым. Ты придумала любовь, которой между нами не было. Втянула в такую передрягу, что я не знаю, как из нее выбраться. Ты отобрала у меня мое настоящее счастье, а теперь шантажируешь ребенком. Что еще тебе нужно от меня?! — я оттолкнул Нину от себя, брезгуя тем, что коснулся ее вообще. И даже не ожидал, что она не устоит на ногах, ведь я лишь ее отодрал от себя.

Нина ахнула, спотыкаясь каблуком о выступ на асфальте, тут же плюхнулась на попу и закричала неистовым сумасшедшим криком.

— Идиот!!! Я же беременна!

Конечно, я рванул ее скорее поднимать, сыплясь проклятиями, что не смог удержать свою ярость при себе. Несколько парней и одна девушка (совсем юная, лет семнадцати, но разодетая, как пацанка) подлетели к нам, бросаясь на помощь, которая абсолютна не была нужна Нине, но вот внимание – это она любила больше всего на свете. Взглянув на меня ядовитым, змеиным взглядом, она ухмыльнулась, а затем состряпала страдальческую физиономию, и выдавила слезы. Эта комедия меня добила основательно. Я кое-как отбрехался от навязчивых суперменов, невзначай обратив внимание на разглядывающую нас двоих девчушку: кажется, она догадалась, что тут происходило. И, когда я повел Нину подальше от любопытных зевак, та пацанка сжала кулак и подмигнула мне. Да, удача мне еще пригодилась бы.