Меня беспокоили дурные мысли, не только из-за поведения Льва, не из-за Стацкого с его кучей проблем, свалившихся так же мне на голову, как снег средь бела дня, но и то письмо от Дубровина. Слишком уж все стекало в одно русло, в которой кто-то здорово морочил мне голову.

Закончив совещание, Лев распустил нас по своим кабинетам, и уже на выходе, когда я попросила Никиту отнести обратно мои папки, Петров зло рявкнул:

— Я сам тебе помогу.

Мы с Никитой оба замерли, но молодому человеку ничего не оставалось, как ретироваться и не попадаться под гнев начальника.

— Ничего. Спасибо за помощь, — спокойно сказала я мужчине, накрыв легонько ладонью его плечо. Никита мягко улыбнулся мне, а по его глазам я прочла, что он беспокоился обо мне, оставляя наедине с тираном-женихом. Но я ведь его выбрала однажды… и это было такой глупой ошибкой, угодив в капкан ненормального.

Как только за Никитой захлопнулась дверь, мы со Львом вновь остались один на один – не самая заманчивая перспектива, я бы вам сказала. Под ложечкой засосало, а желудок как нарочно заурчал. Я действительно хотела есть, потому что с утра ни крошки не успела закинуть в рот.

— Это что было, — зло сказал он, кивнув на выход.

— Что? — переняв его тон, оскалилась. — Не понравилось? Есть еще нормальные мужики, да? — не знаю, что на меня нашло, но сцепив руки на груди, я гордо вскинула подбородок и с укором смотрела на Льва, дерзя ему.

— Кира, — прозвучало с предупреждением.

— Что я не знаю о тебе еще, Лев? — повысив тон голоса, я обрушила на него вопросы. — Почему ты позволяешь себе относиться ко мне, как к своей собственности?

— Потому что ты – моя, — прохрипел он, начав обходить круглый стол, направляясь в мою сторону. Я занервничала. — Потому что завтра ты станешь моей законной женой, и никто более не посмеет прикоснуться к тебе. Только я…

— Ты так уверен, что я приняла твое предложение?

— А у тебя есть выбор?

Мы оба замолчали.

— Почему ты не сказал мне, что у тебя есть на стороне отношения с другими девушками? — мой вопрос прозвучал с некоторой обидой, и на этом Лев успешно меня подловил. Зло ухмыльнулся, оголяя свои белоснежные зубы. Губы Льва, которые я целовала и готова была подарить нам обоим шанс на что-то большее, теперь не манили меня поцелуями.

— Кира… моя любимая недотрога, — зловеще засмеялся Петров, останавливаясь в двух метрах от меня, — сколько времени я должен быть тебе верным? Пока ты думаешь отдаться мне или нет?

Обалдев, я во все глаза уставилась на него. Так открыто признаться в своих левых похождениях… я развернулась на пятках и направилась на выход, будто получила пощечину. Но и тут Петров опередил меня: встал каменой стеной перед дверью, закрывая собой мне путь к свободе.

— Ты только что сознался… что изменял мне. Я знаю, что звучит это слишком с моей стороны, но…, — я не нашлась других слов, как выразить свои ощущения после такого. А потом мне стало мерзко, что я целовала Льва, когда как он мог этим же днем облизывать другую. Стало тошно, и я впопыхах начала стирать с губ свою помаду, словно могла избавиться от ментального ощущения прикосновений Льва ко мне.

Лев схватил меня за запястья и встряхнул, обращая на себя внимание. Его черные глаза горели огнем вожделения. Он обезумел – это факт, и я снова угодила в его сети. Попалась, а выхода нет.

— Кира, я не святой и уж тем более сдерживать свои желания никогда тебе не обещал. Ты не давала мне разрядки в полной мере, что, по-твоему, мне становиться монахом? Дай мне сейчас всю себя, и я обещаю, что буду верен только тебе… только тебе одной, — Лев издевался надо мной.