«Кира. Нужно встретится. Я настаиваю. Нам надо объясниться. Это мой номер. Знаю, что ты основательно исключила меня из своей жизни, но… дай мне шанс, и я все тебе объясню, как есть на самом деле. Не игнорируй меня, прошу… пряник…».

Иди к черту, Стацкий! Мысленно послала мужчину, смахивая с щеки мокрые дорожки. Вся моя жизнь едва держалась за волосок светлого будущего, но стоило появиться Глебу, всё… всё полетело восвояси.

Снова щелчок автоответчика, и раздался громоподобный, обозленный тон голоса Петрова.

«Кира. Твой мобильник остался в родительском особняке, и знаешь, он задолбал меня. Разрывается на части от бесконечного пиликанья. И… я удивлен, что Глеб умудрился раздобыть твой номер. Столько интересного прочитал. Забавно, как ты снова не пала перед ним. Но ладно… не об этом. Не хотел переступать черту, прости. Просто сегодня выдался очень насыщенный на события день. Хотя я планировал провести его как-то иначе. Брачная ночь и все такое. Мои родители очень тобой недовольны и высказали сомнения на твой счет. Мама не желает видеть в качестве невестки тебя, но отец настаивает не горячиться и принять верное решение. Я пока на одной волне с отцом. Поэтому, так как ты пропустила ужин, надеюсь, что завтра тебе хватит духу явиться на работу в девять ноль-ноль. И прошу сразу зайти ко мне в кабинет».

Тишина заполнила кухню, а я находилась в некоторой прострации, только совсем не приносящей мне облегчения. Может быть это всего лишь сон? Я специально ущипнула себя, ойкнув от боли. Нет, увы, не сон. Только засобиралась подняться на ноги да прибрать беспорядок, устроенный мной в порыве горячности, как вдруг раздался звонок в дверь, перепугав меня до чертиков. Я вздрогнула на месте, и первая мысль – Глеб, вернувшийся, чтобы добить меня до конца. Застопорившись, я закрыла глаза и попыталась представить, что мне почудился звонок, раздражающий своим бренчанием. Раз… два… три… вроде больше не звонил, и я выдохнула от облегчения. Но, рано обрадовалась, теперь он настойчиво не прекращал свою трель, а потом раздался стук в дверь и разъяренный голос Софьи.

— Кира! Кира, гребанный случай, открывай! Боже, скажи мне, что с тобой все в порядке! — Софка не унималась и продолжала таранить мою дверь. Я мигом подорвалась и, конечно, была безумно рада, что единственный человек в этом мире, кто никогда бы меня не предал, была Софья – моя подруга… моя отдушина и моя верная систер, как она любила называть меня.

Распахнув настежь дверь, я первой ринулась на Софью, обнимая подругу так, словно она была моим кислородом, а я задыхалась, готовая вот-вот отправиться к праотцам. Разрыдалась, и всхлипы разносились резонным эхом по коридору. Казалось, что прямо сейчас я рассыпалась в руках Софки, а она меня собирала по крупицам, чтобы втиснуть вовнутрь квартиры. Я не заметила, что в ее руке была бутылка мартини. И, когда я-таки отпрянула от нее, утирая нос, как делала в детстве, подруга рассмеялась и приподняла наше спасение.

— Как я поняла, без бутылки нам не разобраться, — ласково улыбнувшись, Софья закрыла за собой входную дверь и сунула мне в дрожащие руки средство ото всего. Временное, правда, но порой необходимое.

— Да, Соф, я так рада, что ты все-таки приехала ко мне. Знаю, что Димка планировал ваш отпуск, но…, — мой голос надломился, и я начала рассматривать болтающуюся зеленоватую жидкость в бутылке. Она скинула с ног балетки и стянула кожанку, повесив ее на вешалку.

— Ничего. Дима подождет. Мой перчик знает, что ты у меня вне очереди, особенно сегодня, — девушка подмигнула мне, и, обняв, поволокла на кухню. Минуя разбитую утварь и стекло, она вслух просвистела и покосилась на меня. Я только пожала плечами, иначе что мне сказать, ну психанула мальца. — Так что, доставай стаканы или бокалы, а можно и то и другой, будем исцелять тебя, зай, — она лукаво улыбнулась, сев за барную стойку.